Последние отзывы

  117  

Она бросилась бежать. Она продиралась сквозь заросли позади хижины, надеясь, что никто не заметит ее.

И вот она уже в «гостевой хижине» и кидает в рюкзак вещи. Она молит Бога, чтобы Кевин вернулся и они могли бы бежать отсюда вместе к чертям собачьим.

Молнию на рюкзаке заело, и она рвала ее ногтями, когда дверь открылась и на пороге возник Рыжий Медведь. Она закричала. Наверное, впервые в жизни она издала такой крик — внезапный, пронзительный. И разбудил ее этот крик, а вовсе не удар грома. Она сидела в постели, обливаясь потом, а перед глазами стоял Рыжий Медведь и все то, что она увидела в том страшном доме.

Сейчас она помнила больше, гораздо больше.

— Я ничего не видела, — еле выговорила она. — Клянусь. — Она никогда еще не слышала такого страха в чьем-нибудь голосе, уж не говоря о собственном.

— Вы не станете никому звонить, не станете дожидаться Кевина, не станете прощаться. Вы возьмете свои вещи, и вас отвезут на вокзал или в аэропорт. Провожатый ваш подождет прибытия поезда или самолета. Вам повезло, что я не убиваю вас. Но это не из милосердия. — Он указал на небо. — Тут дело в луне.

— Я никому ничего не расскажу, — сказала она. — Клянусь, ни единой живой душе.

— Конечно, не расскажете. Ведь это было бы плохо для Кевина. А мы же оба не желаем ему зла, верно?

Дождь и ветер с озера теперь ощущались сильнее. Она приняла решение. Лучший способ помочь Кевину — это рассказать детективу Кардиналу все, что знает, описать лагерь, и белые хижины, и острова вдалеке. Он поймет, где все это находится.

Она сошла с кирпичной дорожки и повернула назад к городу. На площадке напротив бара «Международный», как и в прошлый раз, маячили три-четыре паренька. Она перешла улицу, направившись к ним.

— Ну что, нашли брата?

Это был тот, что постарше, который так презирал приверженцев героина. Но разве один он их так презирает? Остальных трех она не узнала.

— Я решила потом еще попробовать.

— Хотел бы я, чтоб мои родные так обо мне беспокоились.

— Твоим родным на тебя наплевать, — сказал туповатого вида хлипкий паренек.

— Точно, — ответил тот, что был выше ростом.

— Вот я и говорю.

С ними был парень повзрослее. Вел он себя более сдержанно. Но поглядывал на нее с некоторой заинтересованностью.

— Кого вы ищете? — спросил он. — Я знаю всех.

Терри сказала.

— Где вы видели его в последний раз?

— Здесь, в городе. — Она подозревала, что упоминать лагерь может быть опасно.

Парень пожал плечами:

— Я знаю нескольких Кевинов. Как выглядит ваш?

Терри взглянула на него. Его худое лицо выражало любопытство, но не слишком сильное. Опасений он не внушал. И она описала ему Кевина.

— Да, конечно. Я его знаю. И даже утром видел его.

— Где?

— Вы знаете таверну «Чинук»?

Терри покачала головой:

— Это далеко?

— Довольно-таки. Дойдете до Фронт-стрит и сядете на автобус, что идет до Форельного озера. Все это займет час-полтора. Но можно заблудиться. Хотите, я вас отвезу?

— Нет, не стоит. Я найду.

— Мне это не составит труда. Я еду в том же направлении. — Он взглянул на часы: — Но вообще-то мне пора. Если вы решаете ехать со мной, то давайте.

Он повернулся и, перейдя через Оук-стрит, направился к глянцевой черной машине.

— Погодите! — воскликнула Терри. — Я с вами.

Она перебежала улицу и села на место пассажира. Двигатель машины был мощным, из тех, что, набирая скорость, откидывают тебя назад, на спинку кресла. Внутри пахло кожей и новым ковровым покрытием. Пока они ехали по центральным улицам, парень забрасывал ее вопросами: откуда она родом, чем занимается, долго ли пробыла в городе? Расспрашивал с интересом, но без назойливости. Он, казалось, немного нервничал. То и дело потирал маленький шрам на лбу.

46

Они ждали, когда переменится сигнал светофора. Обычно Кардинал был терпеливым водителем, но сейчас он хохлился за рулем и тихонько бормотал проклятия.

— Может, отправишься домой? — предложила Делорм. — У тебя измученный вид.

— Я нормально себя чувствую. Просто устал немного.

Делорм случалось видеть Кардинала усталым, но не до такой степени. Он был бледен, лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, а во всей его повадке чувствовалось раздражение, по-видимому не имевшее отношения к работе.

— Это из-за Кэтрин? — спросила она.

  117