очень нудно 
64 
– Я ей нравлюсь, Гарри, это точно! – возмутился Рон. – Она на всех уроках только на меня и смотрит, за руку часто берёт!
Мерещится!
– Ну, хорошо, допустим, ты ей нравишься, но пока ты учишься в школе, забудь о том, о чем думаешь, - сказал Гарри, потирая лоб – нет, все-таки Рон перебрал.
– Да, пожалуй, - протянул задумчиво Рон и вдруг прошептал, - я о ней мечтаю, когда… Ну ты понял, да? А ты о ком-нибудь мечтаешь, Гарри?
Он в ответ неопределенно пожал плечами.
– Ты что, никогда?.. – прищурился Рон.
Гарри покачал головой.
– Ну ты даешь! А как же?.. Ты что железный, что ли? Ну, ладно, ты сейчас никого не любишь, а когда тебе нравилась Чо?
Чо! Когда ему нравилась Чо, он обмирал от одного воспоминания о поцелуе под омелой и даже подумать не мог, что через полгода с небольшим вкусит взрослых отношений, причем с Гермионой. Только Рону об этом нельзя говорить!
– Гарри, ты что, без этого же неинтересно, вот, возьми, давай отметим мою победу! – Рон в порыве чувств даже схватил друга за пижамную куртку.
– Что, опять горячая пчелка?
– Нет, лучше, это батончик! Близнецы постарались, высший сорт! Дорого – аж жуть, но для тебя не жалко! – Рон вскочил, заглянул в свою тумбочку, порылся в ней и достал два батончика, завернутых в красную фольгу. - Пчёлки отдыхают, Гарри! На!
Гарри понял, что отказ равносилен обиде. Поэтому взял конфету. Рон задернул полог и сел на его постель.
– Ешь, Гарри, и если что, стони в подушку, только не кричи, ещё не хватало разбудить Дина, Симуса и Невилла!
– А ты? – растерянно спросил Гарри.
– И я, а ты чего, стесняешься что ли? Да брось, всё нормально. Я же сам так делаю! Давай, жуй! – шептал Рон.
Гарри молча смотрел на батончик, словно не решаясь его надкусить.
– Ладно, я первый, - понял Рон и зашелестел оберткой.
Гарри закрыл перед глазами ворота. Ну и темперамент! Это же был самый мощный блок, и то тряхнуло! Только это не было хорошо, чужие сексуальные фантазии всегда ему были неприятны, от них по телу бегали кусачие муравьи. Рон уткнулся в подушку, и его длинное тощее тело сотрясалось, как при рыдании. Интересно, когда завтра он протрезвеет, то не будет прятать глаза? Но, похоже, Рон уже протрезвел и совсем не собирался прятать от Гарри глаза. Тяжело дыша, он оторвался от подушки и победоносно посмотрел на друга.
– Полный улёт! Снитч пойман!
Гарри затрясся от беззвучного смеха – сравнил! Но всё равно остроумно.
– Давай, теперь ты! – подтолкнул его Рон.
Гарри набрал воздуха в легкие и начал жевать батончик. На его лице появилось сосредоточенность. Как там говорили близнецы – самое интересное начинается, когда ешь последний кусочек? Гарри с интересом и даже напряжением запихнул в рот остатки батончика (а он вкусный!). Сердце билось часто и громко, и Гарри сам не знал – уже от батончика или просто от любопытства. Ну?
Приятная волна побежала по телу, знакомое тепло разлилось по жилкам, стекая к паху, Гарри задержал дыхание, закрыл глаза… Коротко тряхнуло вялым всплеском не столько удовольствия, сколько облегчения. Гарри разочаровано открыл глаза – и все? Да разве можно сравнить эту сухую вспышку со сладостным полетом, когда все его тело вжато в отзывчивое тело Гермионы, охвачено его жаром? Словно глотаешь маггловскую бурду в жестяной банке после ароматного горячего сливочного пива. Гарри даже стало неловко за свою искушенность, но гораздо сильнее было чувство разочарования. Он ощутил себя обманутым и одиноким.
– Что это за ерунда? – пробормотал он.
Рон уставился на Гарри так, что тот не на шутку испугался, как бы глаза его друга не вылезли из орбит.
– Т-ты чего? – ошеломленно проговорил Рон.
Приятное чувство улетучилось, оставив только влажное ощущение в штанах. Гарри скривился, рассеяно крутя в пальцах обертку.
– Неужели бракованная? Тебе больно? – Рон уже забеспокоился.
– Да нет, можно даже сказать, что приятно. Нет, Рон, ешь их сам!
Рон посмотрел на него с огромным сочувствием.
* * *
Гарри уже был не рад, что поддался на уговоры Рона и попробовал этот дурацкий батончик, а вернее, сожалел, что не хватило ума прикинуться, что ему было «офигительно» (Дадлино словцо!), ведь Рон не умеет считывать чужие ощущения. Теперь, общаясь с ним, Гарри видел: Рон переживает, что с Гарри что-то не так, что его бедный друг пал жертвой ужасного воспитания Дурслей. И Гарри хотелось сказать, что с ним всё в порядке, что после ласк девушки эта волшебно-эротическая ерунда совершенно никуда не годится. Но с другой стороны делиться таким сокровенным Гарри не испытывал желания. Это слишком лично. Поэтому он старался избегать в разговорах с Роном щекотливых тем, что было не слишком трудно, больше всего Рона беспокоили его отношения с Красоткой. Собственно отношений никаких не было и, как считал Гарри, быть не могло. Совершенно очевидно, что Рон, а заодно и остальные парни пали жертвой волшебно-эротических флюидов Элизабет – правнучки какой-то вейлы или её внучатой племянницы или что-то ещё в таком духе. Гарри теперь был в этом уверен. Он видел, что профессор Смит не сводит с него глаз, Рону кажется тоже самое, на это надеялся робкий Невилл, в этом был уверен лощенный красавчик Драко и т.д. и т. п.
64 
