очень нудно 
86 
Потом Джеймс … взял меня. Не знаю, мой милый Дневник, пожалуй, это довольно точное выражение. Вынуждена признать, что было больно, я даже вскрикнула, но вспомнила, что про боль и кровь девственниц наслышалась ещё с детства. Теперь это произошло со мной. Джеймс получил свое заслуженное удовольствие – очень забавно что-то провздыхал, вдавливая меня в простыни. Тяжело дыша, лег рядом, крепко прижался ко мне. Это было так чудесно, милый мой Дневник. Он целовал мое лицо, перебирал волосы на висках, гладил шею, щеки, плечи. Я прошептала ему, что это мой лучший день рождения.
* * *
Как прошёл следующий день, - я плохо помню. Уроки, учителя, обед – все как-то летело мимо меня. Я все вспоминала, что было между мной и Джеймсом, и замирала от собственной смелости. Когда я поискала его глазами в грифиндорской гостиной – он снисходительно выслушивал Сириуса, в речи которого мелькало слово «Слинявус». Ну, конечно, что же ещё может интересовать великолепного красавца Блека! Когда Джеймс отделался от своих друзей, то подошел ко мне и спросил, как я. Я не нашла ничего лучшего сделать, как покраснеть. Тогда он меня спросил, хочу ли я повторения вчерашнего. Я, пылая, кивнула.
И тогда я узнала одну из тайн Джеймса – у него есть плащ-невидимка! Даже в мире волшебников эта вещь очень редкая и жутко дорогая. Джеймсу она досталась от дедушки аврора. Мне даже страшно себе представить, как помогал ему этот чудо-плащ в его легендарных школьных проделках! Теперь становится ясно, как пропадают конфискованные Филчем шутки и запрещенные вещи!
Благодаря плащу-невидимке мы благополучно дошли до нашей комнаты. Джеймс жадно на меня набросился. Он также как и я целый день ходил под впечатлением от нашей первой встречи, и теперь умирал от желания. (Это его слова, дорогой Дневник.) Затем он нетерпеливо принялся стаскивать с меня одежду. Он умудрился так сочетать этот процесс с ласками и распусканием рук под ещё не снятой одеждой, что я вскоре слишком явно нетерпеливо дрожала. Две великолепнейшие любовные схватки, мой милый Дневник! Одна лучше другой! У меня не хватает слов, чтобы описать, как нам было хорошо! У меня не получается сдерживать стоны, а Джеймс даже не пытается, более того, он обещает наказать меня, если я буду тихой мышкой, когда он старается изо всех сил. Я не хочу никуда уходить, льну к его теплому телу, он укрывает нас своей школьной мантией.
Немного позже я вспомнила, что мы совершенно потеряли голову и не побеспокоились о предохранении. На что Джеймс ответил мне, что эту проблему он взял на себя. Представляешь, милый Дневник, Джеймс купил себе очень дорогое зелье Бесплодия. Обычно мужчины перекладывают на нас, женщин, эту обязанность, а Джеймс нет.
Похоже, мы уснули. Джеймс разбудил меня уже на рассвете. Мы совсем спятили. А если девчонки увидели, что моя постель в спальне пуста! Джеймс посоветовал мне впредь закрывать её пологом, а на самой кровати делать так, будто там кто-то спит. По дороге в гостиную мы встретили Филча с его мерзкой кошкой. Они зыркали в темноте, а Джеймс прижимал меня к себе. Я дрожала от страха и смущения. Я ужасно не люблю Филча, он такой неопрятный, злой, ненавидит парочек, зажимающихся по углам школы. И вот он, в двух шагах от нас, что-то вынюхивает, выискивает, а Джеймс на зло ему тискает меня! Когда сторож ушёл, Джеймс прошептал мне на ухо, что мечтает заняться со мной любовью под мантией-невидимкой в кабинете этого кошачьего маньяка. Надо ли говорить, что я осталась еле живой от смеха.
* * *
Мой дорогой Дневник, Джеймс невероятно искушён в постели, я не могу поверить, что я его первая девушка, о чем и заявила ему после нашей третьей встречи. И, представь себе, оказалась права. Джеймс все лето спал с гейлой. Я едва не задохнулась от ревности. Но он успокоил меня, сказав, что это не женщина, а магическая «тварька» – очень красивая, но холодная, как русалка. Она всего лишь тренажер, - уверял меня Джеймс, - разве можно её сравнивать с тобой, твоим теплом, запахом, любовью, в конце концов. Джеймс уверял меня, что за невероятно огромные деньги (гейлы – это очень дорого) Златовласка (ну и имя, правда!? Джеймс называл её Золотко) показала ему как, чего и куда, потому что он, якобы ничего этого не знал (в чем я глубоко сомневаюсь). Тогда я у него спросила, как же это было первый раз, на что Джеймс махнул рукой и рассмеялся: «Поверь, Лили, тебе бы не понравилось, боюсь, что я бы даже не догадался, куда отправить моего милого приятеля Джимми или справился бы со всем, включая предварительные и пост-ласки, за 30 секунд!» Я смеялась, слушая его рассказ, но все же выразила сомнение по поводу его невинности. «Малышка, неужели ты серьёзно полагаешь, что я родился мастером-любовником?» - возразил Джеймс. Я сказала, что именно так и полагаю. Но он только довольно смеялся в ответ: «Просто я привык добиваться, чего хочу. А если уж что-то делать, так делать хорошо. Ты же не забыла, что я отличник в учебе. И если и дальше буду отличником исключительно в учебе, то стану похож на Слинявуса!» Я ответила ему, что у Златовласки этим летом был самый талантливый ученик. Джеймс растянулся в улыбке на всю подушку.
86 
