Особенно,... 
100 
— Нет, я должна поговорить с ними! Гэн, выключайте поле. — Тивиса направилась к проему в стене.
Появление Тивисы вызвало крики толпы, заполнявшей площадь. Тивиса подняла руки, показав, что хочет говорить. С двух сторон подошли, очевидно, главари — полуголый с волосами, стянутыми в узел, и татуированный — в сопровождении своих подруг. Женщины, похожие друг на друга, как сестры, шли, виляя худыми бедрами.
— Кто вы? — спросила Тивиса на языке Ян-Ях.
— А кто вы? — спросил в свою очередь татуированный, он говорил на «низком», примитивном наречии планеты, с его неясным произношением, проглатыванием согласных и резким повышением тона в конце фраз.
— Ваши гости с Земли!
Четверо разразились хохотом, тыча пальцами в Тивису. Смех подхватила вся толпа.
— Почему вы смеетесь?
— Наши гости! — проорал полуголый, налегая на первое слово. — Скоро ты будешь наша… — И он сделал жест, не оставляющий сомнений в судьбе Тивисы.
Женщина Земли не смутилась и, не дрогнув, сказала:
— Разве вы не понимаете, что катитесь в бездну без возврата, что накопленная в вас злоба обращается против вас же? Что вы стали собственными палачами и мучителями?
Одна из женщин, злобная, ощетинившись, как разъяренная кошка, внезапно приблизилась к Тивисе.
— Мы мстим, мстим, мстим! — закричала она.
— Кому?
— Всем! Им! Кто умирает бессловесным скотом, и тем, кто вымаливает жизнь, служа холуем у владык!
— А кто такой холуй?
— Гнусный раб, оправдывающий свое рабство, тот, кто, обманывая других, ползает на животе перед владыками, кто предает и убивает исподтишка. О, как я их ненавижу!
«Эта женщина подверглась тяжелому унижению, насилию, поставившему ее на грань безумия», — подумала Тивиса и тихо спросила:
— Но кто обидел вас? Именно вас, лично?
Лицо женщины исказилось.
— А! Ты чистая, красивая, всезнающая! Бейте ее, бейте всех! Что стоите, трусы! — завизжала она.
«Психопатка!» — подумала Тивиса. Она вглядывалась в лица приближавшихся к ней людей и ужаснулась: ни одной мысли не было в них. Дикая и темная, плоская, как блюдечко, душа недоразвитого ребенка смотрела на нее глазами этих людей.
И Тивиса отступила в ворота как раз вовремя. Гэн Атал, следивший за переговорами с рукой на кнопке, замкнул защиту. Отброшенные преследователи покатились по плитам древней площади.
Тивиса схватилась за щеку, как всегда в минуту разочарования и неудач.
— Что ты можешь еще, Тихе? — спросил Тор Лик, называя ее интимным именем, придуманным еще во время подвигов Геркулеса.
— Будь вместо меня здесь Фай Родис! — с горечью сказала Тивиса.
— Боюсь, что и она не добилась бы от них ничего хорошего. Разве что применила бы свою силу массового гипноза… Ну, остановила бы их, а что дальше? Мы их тоже остановили, но не избивать же их лазерным лучом, спасая наши драгоценные жизни!
— О нет, конечно. — Тивиса умолкла, прислушиваясь к шуму толпы, доносившемуся через ограду кладбища.
— Может быть, им нужны наркотики? — спросил Гэн Атал. — Помните, как широко были распространены наркотики в старину, особенно когда химия изобрела наркотик дешевле, эффективнее, чем алкоголь и табак?
— Не сомневаюсь, что у них есть одурманивающие средства. Достаточно взглянуть, как они двигаются. Но суть бедствия в другом — в потере человечности. В давние времена случалось, что дикие звери воспитывали маленьких детей, случайно брошенных на произвол судьбы. Известны дети-волки, дети-павианы, даже мальчик-антилопа. Разумеется, могли выжить только индивиды, одаренные особым здоровьем и умственными способностями. И все же они не стали людьми. Дети-волки даже утрачивали способность ходить на двух ногах. Вот что делается с человеком, когда инстинкты и прямые потребности тела не дисциплинированы воспитанием.
— Не удивительно, — сказал Тор Лик. — Давно известно, что мозг человека стал могущественным, лишь развиваясь в социальной среде. Первые годы жизни ребенка имеют гораздо большее значение, чем думали прежде. Но…
— Но общество, а не стадо воспитало человека, — подхватила Тивиса. — Человек был групповым, но не стадным животным. А толпа — стадо, она не может накопить и сохранить информацию. Преступно лишать людей знаний, правды; омерзительная ложь привела человека к полной деградации. Руководимые лишь простейшими инстинктами, подобные люди сбиваются в стадо, где главное развлечение — садистские удовольствия. И перестроить их психику, как и детей-волков, непосредственно обращаясь к человеческим чувствам, нельзя. Надо придумывать особые методы… Как все-таки я жалею, что с нами нет Родис.
100 
