55 
Как ни странно, в клуб нас пропустили, похоже, охрана в этой жизни видела и не такое. Мы стремглав вбежали внутрь, замерзший Паша, слегка отогревшись, галантно помог мне снять пальто и сдал нашу одежду в гардероб. Я еще раз с тоской поглядела на черные сапоги, убивающие весь вид, и мы под руку отправились через холл. Направо располагался бильярдный зал, откуда доносился спокойный голос игроков, налево, по всей видимости, был диско-зал. В это время он был еще пуст, и, хотя свет уже погасили, а неоновую подсветку еще не включили, благодаря нескольким открытым широким дверям видимость в зале была неплохой. Так, надо осмотреться – где-то тут, если капитан не ошибся, должен находиться Антон Дутиков. Как, интересно, я его узнаю? Мы подошли к бару, я взяла в руки тоненькое меню, развернула и посмотрела на цены. Под ложечкой противно заныло, и я пожалела, что днем великодушно скормила все мамины блины Паше. Тогда аппетита у меня как-то не было, но теперь поесть захотелось со страшной силой, и я глотала слюну, испытывая сильнейшее желание Пашу как следует укусить. Все мои карманные деньги ушли на входные билеты в это райское местечко, и на еду уже ничего не осталось. Под ритмичную громкую музыку я уныло листала меню, как вдруг Паша больно вцепился мне в плечо и заорал в самое ухо:
– Полька, откуда он тут?
Повернув голову, я перехватила полный ужаса Пашин взгляд и развернулась к дверям, чтобы увидеть источник ужаса. Источник был мне неплохо знаком: в зал пружинистой походкой входил Филипп. Я торопливо отвернулась, размышляя: что бы это могло означать? Впрочем, вероятно, только то, что наш «латинский любовник» – большой любитель всевозможных ночных тусовок. Не обратив на нас с Пашей внимания, Филипп прошел к расположенной напротив барной стойке и сел рядом с невзрачным коротышкой в темной бандане и светлой майке с рисунком, ярко блестевшим в неоновых лучах. Тот резко обернулся к вновь прибывшему и что-то спросил. Завязалась оживленная беседа, а я, забыв даже про голод, предалась размышлениям: как бы подобраться к ним поближе, чтобы услышать хоть обрывок разговора? Впрочем, размышления эти были явно бесплодными, поскольку музыка гремела так, что услышать даже очень громкую речь было возможно, лишь подсунув ухо к губам говорящего.
Я еще раз внимательно оглядела зал. Кроме Филиппа и коротышки в бандане в нем находились лишь несколько официантов и официанток в форменной одежде. Вряд ли Антон Дутиков подрабатывает в баре, решила я, скорее всего просто сегодня задерживается. Желудок опять сжался от голода, и, рассудив, что терять мне нечего, кроме голодных судорог, я решительно двинулась вокруг стойки по направлению к Филу. Паша, кажется, что-то прокричал мне вслед, но музыка гремела, заглушая посторонние звуки, и я с чистой совестью сделала вид, что ничего не слышу. Нарочито покачивая бедрами, я подошла к Филиппу и, радостно оскалившись, громко прокричала:
– Фил, какая встреча!
Некоторое время он удивленно всматривался в мое лицо, затем, слегка отшатнувшись, произнес:
– А, сумасшедшая подруга Алены!
– Почему сумасшедшая? – обиделась я.
– За консультацией обратись к психиатру, – отрезал он. – Откуда мне знать, почему ты умом повредилась?
Откровенное хамство взбесило меня не на шутку.
– Между прочим, Фил, ты один из трех подозреваемых по делу, – пытаясь орать как можно ласковей, выдала я. – А после того как я поделюсь со следствием кое-какой информацией, станешь главным и единственным подозреваемым.
– Ты меня шантажируешь? – нахмурился Фил.
– Нет. Наоборот, хочу обменяться подозрениями, – успокоила его я. – Но сначала закажи мне стейк, у меня совсем нет денег.
Судя по лицу Фила, больше всего на свете ему хотелось послать меня туда, куда я по доброй воле бы никогда не пошла. Но, видимо, рыльце у красавчика все же было в пушку, или он просто струсил, – но стейк мне заказал. Я слегка расслабилась и, не дожидаясь приглашения, уселась на высокий барный стул рядом с ошеломленным коротышкой. При ближайшем рассмотрении это оказался слегка помятый жизнью мужичонка хорошо за тридцать, с небольшой проплешиной на макушке, большими мешками под маленькими глазками и обвисшими, как у бульдога, пухлыми щечками. Зато на майке был изображен крутой мэн типа Джеймса Бонда, в черных очках и с длинной лиловой сигарой во рту. Вероятно, изначально цвет сигары был другим, но неоновый свет сыграл с ней злую шутку. Впрочем, лицо дяди в молодежной маечке это освещение тоже отнюдь не красило.
55 
