78 
Повернув за знакомую излучину, князь не поверил своим глазам: на краю скромной, если не сказать — нищей деревеньки возвышался новенький дом в два жилья, да еще с обширной подклетью! Строение, мало уступающее размерами дому самих бояр Лисьиных. Рядом с пляжем для выволакивания лодок появился добротный причал, окрест селения, судя по длинным плетням, расползлись огороды.
«Заблудился?» — неуверенно предположил он. Все же речные берега и лесные излучины везде похожи друг на друга, как и чувашские селения. Да еще до неузнаваемости засыпанные снегом и замаскированные сугробами и снежными горками. После перерыва в несколько лет недолго и обознаться.
Однако же, если заблудился — проще дорогу спросить, нежели плутать непонятно где. Князь Сакульский свернул с ледяной дороги, поднялся на берег, спешился у крыльца. Неуверенно оглядываясь, поднялся к двери, постучал:
— Есть кто живой?
— Все живы, все, не беспокойся, — навстречу вышла Варя в длинном вышитом сарафане и беличьем распахнутом полушубке. — Так медленно идешь, ровно не в своем уделе, княже.
— А-а-а, — на миг растерялся Андрей, потом не оглядываясь приказал: — Полель, Изольд, коней расседлайте! — Переступил порог и, едва позади захлопнулась дверь, смял в темных сенях любимую, прижал к себе, утонул в горячих поцелуях.
— Тихо, люди кругом! — через минуту спохватилась наместница, отпихнула Зверева, чинно вошла из сеней в дом. В горнице скакал на палочке, украшенной конской головой, совсем уже большой, пухлый, крепкий и розовощекий Виктор, что приехал на новое место младенцем — а ныне уже бодро и умело махал деревянной сабелькой с залитой свинцом рукоятью и игрушечным копьем — если так можно назвать самую настоящую, не раз попившую крови отцовскую сулицу. Тут явно чувствовалась рука Пахома, готового дать мальчику нож вместо погремушки прямо в колыбель.
— Вот это вымахал! — как-то сразу узнал его Андрей. — Ну-ка, иди сюда, обниму!
— Иди, сынок, обними отца своего… крестного, — приказала хозяйка. — Князя нашего.
Недовольно набычась, мальчишка спрятал сабельку в ножны, прислонил ее к стене, вытянул из-под себя лошадку, аккуратно пристроил к креслу, как к коновязи, подбежал к Звереву, быстренько обхватил за ноги, словно отбывая повинность, и немедленно вернулся к своему занятию.
— А где Андрей, Пахом, Карасик? — огляделся князь.
— Исполчили. В Ромоданово сбор назначен — нести службу при Атемарской засечной черте. С холопами и ушел. Иной дружины пока нет.
— Атемарская черта — это для новика хорошо, — кивнул Андрей, — оттуда уже давно тревожных вестей не поступало. Но почему призвали? Здесь ведь округ Казани, закон старый, земский! Здешних детей боярских я сам исполчать должен!
— Призвали, — смиренно пожала плечами женщина. — Он так радовался, что я и перечить не стала. Не на войну ведь отправляли.
— Похоже, у Разрядного приказа руки-то длинные и загребущие, — покачал головой князь. — Надобно в Москве кого-нибудь перетряхнуть с батогами, дабы руки-то укоротить.
— Судьба, — опять пожала плечами Варя. — При боярском звании без походов не прожить. Тут спорь не спорь, а смердами повелевать хочешь — воюй. Он себя уже чуть не думным боярином мнит. Как остановить?
— Ты сама-то как? Без поддержки мужицкой справляешься?
— А ты не видишь? — повела она взглядом вокруг.
— Да уж вижу И не пойму, то ли наваждение, то ли секрет у тебя какой? Сказывай, как сие вышло.
— Просто вышло, княже… — улыбнулась она. — Детям боярским от государя тягла нет, посему прибыток от торга свияжского и казанского, где я места взяла, куда выше прежних моих выходит. Я там местные меха здешние сбываю, мед, вяленую дичь и копченую рыбу, зимой — мороженым мясом, белорыбицей и снетками приторговываю. Чуваши здешние моментом сообразили, что добычу и товар со своих промыслов мне отдавать проще, чем в дальние края таскаться. Цена та же, токмо я их не обсчитываю и не обманываю, как хитрецы заезжие. А потому, как доходы их все ныне через меня идут, то и оброк положенный в твою пользу я тут же и изымаю, по буреломам за ними не бегаю. Ну, и интерес свой не забываю. Чуваши довольны, что их лишний раз тяглами не беспокоят. Серебро у них завелось, они сами больше стараться стали, без понукания. Они больше мехов и варов добывают, мне больше интереса остается и тебе оброка. Они своим вольготным житьем хвалятся — сюда и из других поместий черный люд переходит, наделы просит. Им наделы, тебе доходы.
78 
