Особенно,... 
13 
– Женится, на ком захочет! Давайте его вещи!
– Ах, так! Забирай! Вот закроют его в камеру, посмотрим, как вы заговорите оба!
Дверь комнаты открылась. На пороге появился отец. Он был бледен, как полотно, брови его были сдвинуты.
– Ну, сынок, доброе утро! – он бросил Диме вещи. – Одевайся и едем домой. Там поговорим.
Дима оделся, насколько мог быстро. Голова всё так же болела и кружилась, казалось, что пол под ногами слегка покачивается. Он вышел из комнаты. Ему стыдно было поднять глаза и взглянуть на отца.
– Дима, теперь быстро и честно, ты был с этой девушкой? – спросил отец.
– Ты ещё спрашиваешь?! – взвизгнула мать Лолиты и, чуть не оттолкнув Диму, бросилась в комнату. – Да ты на это посмотри!
– Не надо, мама! – у Лолиты снова стало плачущее лицо.
– Что ж «не надо»?! Это как же ж?! – она выскочила из комнаты сжимая скомканную простыню.
– Дима, ты был с ней? – голос отца прозвучал очень требовательно.
– Не знаю… – больше всего на свете Диме хотелось умереть.
– Спускайся вниз, подожди меня возле машины, – отец бросил Диме ключи.
Дима, как побитая собака, вышел из квартиры и медленно спустился по лестнице. Окончания разборок отца и матери Лолиты он не слышал. По всей видимости, разговор был коротким, отец догнал его у двери подъезда. Сегодня отец был не на служебной машине, а на своей. Он сел за руль, Дима сел рядом. Некоторое время они ехали молча.
– Почему ты не работе? – выдавил Дима.
– На работе?! Сынок, ты что, издеваешься?! Да мы с матерью за ночь чуть с ума не сошли! Все больницы обзвонили, все морги, я уже и Королеву звонил, – Королев был начальником УВД города. – Ты же вчера, как после обеда ушел, как в воду канул! Хорошо, что Леся вспомнила, что ты куда-то в гости собирался.
– Как мама?
– Всю ночь плакала. Сейчас валерьянку пьет. Димка, скажи честно, ты с этой бабенкой действительно был?
– Я действительно не знаю… – после паузы сказал Дима.
– А какого черта ты напился? Ты же никогда не пил!
– Понимаешь… всё так глупо получилось… Можно я дома расскажу? Мутит сильно…
– Что хоть пили?
– Самогон.
– О, Боже! Ну, ты, сынок, попал в историю!
Глава 9
Весь день, как впрочем, и последовавшие за ним, превратились для Димы в настоящую пытку. Так плохо он себя, кажется, ещё в жизни не чувствовал. Первым делом, приехав домой, он пошел в ванную. Когда он вышел оттуда лицо его было бледным до зелени. Увидев его, мать только руками всплеснула и снова заплакала, а отец мрачно поинтересовался:
– После того, как проблевался, легче стало?
– Легче…
Дима взял халат и снова ушел в ванную. Ему казалось, что он вымазан весь липкой грязью, от которой никогда в жизни не сможет отмыться. Стоило вспомнить Лолиту и её мать, как его начинало снова мутить. Когда он вышел из ванной, уже приехал его тренер – Михаил Андреевич.
– Верочка, дай этому герою крепкого чайку без сахара, да мы поговорить с ним попробуем, – попросил отец.
Мать принесла чай. Дима, склонив голову и сгорбившись, как старик, сидел в кресле. Голова всё так же сильно болела и, вообще, он чувствовал себя больным. Отец и Михаил Андреевич хмуро смотрели на него, а он не мог от стыда взглянуть ни на одного из них.
– Как дела, Димуля? – поинтересовался Михаил Андреевич.
– Вы же знаете, – не поднимая головы, ответил Дима. – Зачем спрашивать?
– Самогончик хлестать понравилось?
– Михаил Андреевич, кажется, я не настолько часто влипаю в истории! – он метнул на тренера взгляд полный гнева и обиды.
– О, раз голову поднял, значит, говорить будем, – констатировал тренер.
– Димка, теперь по порядку, что и как было. Не нервничай, не спеши. Никто тебя сейчас не ругает. Похоже, история грязная, – попросил отец, и, повернувшись к матери, добавил. – Верочка, а ты постарайся не плакать. Пусть сосредоточится. Никуда он не денется. Вот, видишь, здесь сидит.
Дима, стараясь вспомнить, как можно больше подробностей, рассказал, что с ним произошло. Все молча слушали. Мать изредка вытирала слезы. Михаил Андреевич только морщился. Когда Дима закончил, он сказал:
– Из какой она группы?
– Не знаю. Сказала, что учится на последнем курсе. Зовут Лолитой.
– Боже, как я терпеть не могу это имя! – у Михаила Андреевича по лицу пробежала тень брезгливости. – Ещё, когда Набокова читал. Так, что это за птичка, я узнаю. Остается выяснить одно, был ты с ней, или нет? Максим Исмаилович, что она вам показывала?
13 
