Особенно,... 
48 
– Где Ким?
Настоятель ничего ему не ответил – волк сбил его с ног ударом такой силы, что хватило бы на десятерых. Под затылком старца растекалась лужица крови, глаза неподвижно смотрели в небо.
– Я не уйду отсюда, пока он не выйдет!
– Я здесь! – раздался голос – но не из-за дверей храма, а откуда-то сверху.
Волк обернулся, и его глаза загорелись кровавым огнем. На внутренней стене стоял Ким, бледный и сосредоточенный, держа в руке меч бессмертного.
– Оставь в покое стариков, я здесь, – повторил он. – Что тебе от меня надо, оборотень?
– А, гаденыш! Я же обещал, что найду тебя и съем!
Ким только моргнул, не в силах ответить ни слова. Меч едва не выпал у него из руки. Его детские кошмары и сны обернулись явью, превосходящей всякие выдумки. Он догадался, кто перед ним. Тошнотник вернулся из царства мертвых! Он по-прежнему считает Кима виновным в своей гибели и жаждет мести!
Но ведь Мисук сказала, что волк остался бессильным призраком? Однако это чудовище на призрака совсем не похоже…
Только что Ким собирался спрыгнуть во двор и сразиться с оборотнем в открытом бою – и будь что будет. Но теперь он чувствовал, что просто не сможет этого сделать. А огромный волк уже подкрадывался к нему, готовясь к броску. Монахи, не успевшие укрыться в храме, глядели на волка так, словно видели свою смерть. Ким знал, что им ничто не грозит: Тошнотник искал только его. А еще он знал, что деревянная калитка, ведущая во внутренний двор, не выдержит и пары хороших ударов. Он попался в ловушку. Другого выхода из монастыря нет. Разве что подвесной мост в монастырском саду.
Кима замутило от одной мысли о нем. Еще миг он балансировал на стене, потом спрыгнул внутрь и побежал через двор к монастырскому саду.
Сад был пуст, растения поникли от дождя. Каменная Иголка полностью скрылась в косматой туче, грозящей дождем, а может, даже грозой. Порывистый ветер свистел и завывал. «О боги… – подумал Ким, глядя, как раскачиваются и поскрипывают тросы. – Ни разу не видел, чтобы по этому мосту ходили при таком ветре!» Но другого выхода не было, и времени на раздумья тоже. Ким оглянулся, сунул меч за пояс, и, вцепившись в канаты обеими руками, вступил на хлипкий настил. Ветер засвистел у него в ушах вдвое громче. Лес далеко внизу полностью скрылся в дымке тумана, да оно и к лучшему.
Ким одолел уже больше половины пути, когда позади раздалось рычание. Ким обернулся и встретился взглядом с Тошнотником. Адский волк стоял на краю пропасти и глядел на него, приоткрыв пасть.
– Ну что, съел? – крикнул ему Ким.
Никакому волку, будь он хоть трижды демоном, по подвесному мосту не пройти даже в безветренную погоду. Однако Тошнотник так не считал. Он потрогал лапой настил, рыкнул с отвращением, лег на брюхо и пополз.
– Ах, вот ты как! Ну и прекрасно! – воскликнул Ким и бросился вперед, позабыв о страхе высоты. В несколько прыжков он оказался на другой стороне, выхватил из-за пояса меч, и ударил по одному из канатов, на которых держался мост. Тошнотник, успевший проползти шагов десять, шарахнулся назад. Ким рубанул канат второй раз, страшно досадуя на тупую железяку. «Если бы Рей не помешал мне тогда наточить его, – подумал он, третьим ударом рассекая канат, – Тошнотник уже летел бы прямиком в преисподнюю!»
Наконец мост криво повис на одном канате. Тошнотник, за миг до того добравшийся до твердой земли, испустил вой ярости. Попытка сбросить его в пропасть не удалась, но и добыча от него ускользнула!
– Давай, иди сюда! – заорал Ким, приплясывая на месте. – Вот он я – видишь, как близко! Только сунься сюда, адское отродье, и я уж научу тебя летать!
Вой умолк. Тошнотник, не тратя времени на напрасные попытки, ускакал куда-то в сторону храма. «Побежал в обход, – подумал Ким, переводя дыхание. – А мне теперь что делать? Куда деваться?»
Его азарт постепенно проходил, и его место занимал давний детский страх. Назад в монастырь ему не вернуться – он только что лишил себя этой возможности, перерубив мост. Значит, в скиты? И что ему там делать – сидеть и помирать от голода? «Надо уходить из монастыря, – подумал вдруг Ким. – Я один во всем этом виноват. Это из-за меня явился волк, из-за меня погиб учитель Чумон. Тошнотник никогда не оставит меня в покое. Если я уйду с Иголки, он уйдет за мной. Когда мы снова встретимся – тогда я и разберусь с ним, один на один. И тогда, если останусь жив, вернусь обратно, отдам настоятелю меч бессмертного и попрошу прощения».
48 
