с удовольствием перечитала 
30 
Вода зло зашипела под ударами, корабль начал плавно разворачиваться вниз по течению.
— Сам ты немец! — показалась из трюмного зева белобрысая голова.
Риус не ответил. Илья гремел веслом, никак не попадая им в уключину, а Зверев все греб и греб, стиснув зубы и не глядя по сторонам, выкладываясь всей силою, до последней капельки — и на душе его стало немного легче, словно часть боли и горя ушли вниз, растворяясь в холодной воде.
Изольд мудро не стал подходить к господину, и Андрей сидел на приступке, взмахивая длинной лопастью, еще почти час, пока Риус хриплым голосом не приказал поднять сперва носовые, а потом и главный парус.
— Куда идем, Андрей Васильевич? — поинтересовался мальчишка, убедившись, что ветер пойман, а туго натянутые веревочные концы надежно закреплены.
— Разве я не сказал? — удивился Зверев, рывком выдергивая весло. — В Великие Луки идем. Домой.
— Тяжко получится, княже. Втроем, да весь путь супротив течения. Ветер на Ловати не поймать, на весла посадить некого. Да и по Волхову подняться токмо с попутным ветром сможем. Разве бурлаков нанимать. Поперва от Ладоги до Ильменя, опосля по Ловати…
— Это же сколько они нас волочь будут? А помнишь, Лучемир до Лук под парусом всю дорогу плыл, и довольно быстро добирался.
— Так то в половодье, княже! Течения нет, воды много, лавировать можно без опаски. А ныне…
— Понял, — оборвал его Андрей. — Но пешком — это долго. Пять дней… За пять дней мне до усадьбы добраться надо. Как это сделать, каким путем?
— За пять ден никак не доберешься, княже, — покачал головой Риус. — Коли до Новагорода добираться — так день по озеру Ладожскому, да еще по Волхову при попутном ветре два дня. А без ветра и все пять будет. Коли к Ивангороду повернуть — то по Неве вниз по течению получится, да по заливу еще… Ну два дня выйдет до Ивангорода. Однако же по Нарве без бурлаков не подняться. Да и по Великой на двух веслах мы не выгребем.
— А от Нарвы дорога до Великих Лук имеется?
— До Пскова есть, через Гдов, то я слышал. А до Лук…
— Правь к Ивангороду, — решительно приказал князь. — Уж от Пскова — и дороге не быть? От него, помнится, на Русь никаких рек не течет. Значит, токмо на лошади или телеге и доберешься. Должны быть дороги, должны.
По примеру деда, Риус отважно вел ушкуй через ладожские просторы и в скоро наступившей темноте. Андрей же долго смотрел на повисшую низко над волнами почти полную луну и ушел в носовую каюту только, когда небо уже начало светлеть. Как ушкуй скатывался вниз по стремительной Неве, как пересекал Финский залив — он не видел. Он вышел на палубу, когда судно миновало устье Луги.
— Подходим, княже, — гордо сообщил Риус, удерживающий под мышкой глянцевую рукоять руля. Под глазами у него темнели от недосыпа синяки.
— Хорошо, — кивнул Зверев, вернулся к себе, надел короткий цельнокатаный войлочный кафтан, прозванный холопами «татаркой» и отличавшийся от обычного поддоспешника богатым шитьем золотой нитью и катурлином да застежками на груди, опоясался саблей, уронил в рукав любимый кистень, перекидал все серебро из сундуков в поясную сумку, вышел обратно.
— Вон оно, княже, — указал вперед рыжий. — Глянь, аккурат две ладьи из Нарвы выкатываются. В нее править?
— К берегу…
Мальчишка кивнул, навалился на весло:
— Ребята, концы главного паруса отвязывайте… А опосля сразу стягивайте его, зарифляйте!
Осадка у груженого ушкуя не превышала двух метров — оттого-то он без опаски и через Финский залив проходил, и в устье не самых глубоких рек, вроде того же Вьюна. С пустыми трюмами, да еще и без команды он не мог сидеть в волнах глубже метра.
— Насколько к берегу приближаться, Андрей Васильевич? — когда до пляжа оставалось с сотню сажен, поинтересовался молоденький кормчий.
— Иди, иди, — кивнул Зверев.
— Я носовой один подберу все же… Да, княже?
Андрей безразлично пожал плечами.
— Илья, Изя, давайте! Первый и второй концы на носу отпускайте, да увязывайте… Може, пока якорь бросить, княже? Выскочить ведь на берег… Андрей Васильевич, близко уж больно!
— Правь, дно мягкое. Днище не распорем.
— Дык, на мель сядем, Андрей Васильевич… О Господи, сели!
Под брюхом корабля зашипел песок, ушкуй плавно затормозился — никто даже равновесия не потерял, — и устало прилег на правый бок, наклонив мачту градусов на тридцать. Князь тут же перебросил ноги через борт, спрыгнул, охнул от неожиданно холодной воды и пошел вперед. Как он и ожидал, глубина здесь оказалась всего по пояс.
30 
