Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
49 
Говоря это, Розалинда искренне молилась, чтобы леди Маунтджой не хватил апоплексический удар.
— Вы не слушаете меня, мисси! — завопила Миранда.
— О, видите ли, я только сейчас сообразила, что, как только выйду за Николаса, получу явное преимущество над вами. Это вы будете называть меня «леди Маунтджой» и делать реверанс. Это вы станете вдовствующей леди Маунтджой!
Миранда схватила первое, что попалось под руку — красивую подушку из зеленой парчи, — и швырнула в нее. Розалинда, смеясь, перехватила подушку. Хорошо еще, что у леди Маунтджой не было с собой трости!
— Прошу вас, мадам, сесть и попытаться вести беседу как полагается благоразумной особе. Буду, счастлива, отвечать в том же духе. Итак, что вы хотите: уехать или успокоиться?
Хотя глаза леди Маунтджой застилала дымка ярости, она все же уселась напротив Розалинды в кресло. Борозды по обеим сторонам губ стали еще глубже. Какая жалость!
Она сидела так прямо, словно к спине привязали доску. Но теперь вид у нее был какой-то неуверенный.
Розалинда поднялась, подошла к камину, дернула шнур сонетки и попросила мгновенно появившегося Уилликома принести чай с пирожными.
— Мисс Розалинда, мне узнать, свободна ли миссис Софи?
— О нет! Мы с леди Маунтджой прекрасно проводим время. Знаете, Уилликом, это моя будущая свекровь.
Уилликом знал. Еще как знал! Потребовалась вся многолетняя выдержка, чтобы не посоветовать старой ведьме сесть на метлу и убраться отсюда.
Леди Маунтджой нетерпеливо барабанила пальцами по подлокотнику кресла. От нее так и веяло злобой и ненавистью. Розалинда качала ногой и насвистывала веселую мелодию, пока Уилликом не вернулся в гостиную с серебряным подносом, на котором стояли чай и блюдо с пирожными. Розалинде пришлось едва не силой вытолкать дворецкого за дверь.
— Мой дядя Райдер всегда говорит, что, если необходимо излить желчь, следует запереть дверь, — с улыбкой пояснила она, закрывая дверь. — И еще говорит, что нет ничего лучше чашки горячего чаю, чтобы все уладить.
— Мужчины вечно мелют подобные глупости, дьявол их побери!
Глава 22
— Итак, мэм, хотите чаю?
Леди Маунтджой заверила, что не страдает от жажды, потребовала два кусочка сахара, капельку молока и принялась жадно пить.
— Мой дядя Райдер совершенно прав насчет излития желчи, не считаете?
— Он не ваш дядя!
— Знаю, — тихо ответила Розалинда. — Я часто гадаю, имеется ли у меня где-то настоящий дядя. Может, он все еще ищет меня. Но скорее всего, уверен, что я вот уже много лет как мертва.
Леди Маунтджой на секунду растерялась, но тут же фыркнула и прорычала:
— Я бы ни за что не стала вас искать.
Удар был силен. Розалинда едва не выронила из рук чашку.
— Вы так и не сказали, почему отец выгнал из дому пятилетнего сына. Наверное, это случилось после вашей свадьбы, не так ли?
— Когда родился Ричард, мой муж посчитал его законным наследником, достойным получить титул. Его. Не Николаса.
— А каким был Николас, мэм?
— Невозможным ребенком! Хитрым, наглым. Вечно прятался и шпионил за мной. Ненавидел меня, своего отца, утверждал, что тот убил его мать, а я ему помогла. Я знала, что он попытается убить бедного маленького Ричарда, и поэтому муж отослал его к деду, старому безумцу. Но он вернулся. Черт возьми, у него хватило наглости вернуться!
— Насколько мне известно, когда вы поженились, после смерти его матери прошло всего пять месяцев.
— Какая разница? Мы были влюблены и слишком долго ждали. Мамаша Николаса была благочестивой особой. Вечно всех осуждала. Всегда мрачная. Всегда недовольная. Когда она умерла от воспаления легких, ее кончина была огромным облегчением для окружающих, а особенно — для мужа. Хотя она воображала себя святой, все же бесконечно жаловалась на несправедливость: дескать, старый граф никак не ляжет в гроб. В этом она, должна признать, была абсолютно права — старик слишком зажился на этой земле.
Она снова глотнула чаю.
— Мэри Смитсон. Да, именно так все ее называли. А старый граф с годами становился все более чудаковатым. Воображал себя кем-то вроде чародея. Все считали его безумцем. Он воспитал Николаса в ненависти к нам…
— Но почему?
Леди Маунтджой окинула ее презрительным взглядом:
— Не ваше дело! Позвольте сказать, мисси, что вы неумны. Умеете нанизывать слова, так чтобы они имели некий смысл, но, увы, все видят, что вы дурочка. Старик научил Николаса странным вещам: песнопениям потустороннего мира и таинственным ритуалам, безумным церемониям, на которые приглашал призраков и духов, а также изготовлению смертельных ядов. Все знали, что в Уайверли-Чейз занимаются черной магией.
49 
