Последние отзывы

  17  

При виде приемыша князь добродушно улыбнулся:

– А, явился, гуляка…

– Здравствуйте, господин князь.

Не доходя шагов десяти до опекуна, Ким опустился на колени и почтительно уткнулся лбом в каменный пол галереи. Пол был дивно прохладный и чуть влажный – наверно, недавно мыли. У Кима даже головная боль утихла. «Так бы и стоял, – подумал он, блаженно закрывая глаза. – Эх, поспать бы сейчас…»

– Ну, сынок, как прошел экзамен? – раздался над его головой басовитый голос Вольгвана. – Сложный вопрос попался?

– Ох, давайте не будем об экзамене, – вздыхая, сказал Ким – Я всегда думал – зачем нам, потомственным военным, забивать головы такой чушью, как, например, проблема зла! Наше дело – защищать священную особу государя и уничтожать врагов империи. А стоит только начать рассуждать о долге, так и до измены можно дойти…

– Так, – из голоса князя как-то внезапно пропало добродушие. – Значит, провалился?

– Пока еще рано об этом говорить. Результаты объявят через три дня. Вы же понимаете, дядя, – все зависит от того, кого назначат в отборочную комиссию. Если наберут каких-нибудь старых сморчков, которые каждую свежую, небанальную идею воспринимают как личное оскорбление, тогда дело плохо…

– Точно, провалился, – резюмировал князь Вольгван и с треском захлопнул веер.

Ким вздрогнул и съежился, готовясь к взбучке.

– И что дальше делать будем? – задумчиво спросил князь. – Еще два года сидеть на моей шее? Шляться по кабакам, заводить сомнительные знакомства в Нижнем городе, напиваться с купцами, бегать по крышам, устраивать драки со стражниками? Меня такой вариант развития событий не устраивает. Тебя, полагаю, тоже. Есть другие идеи?

– Я бы мог пойти в хвараны, – скромно предложил Ким.

Это предложение не вызвало у князя Вольгвана ничего, кроме хохота.

– Слушай, не смеши меня! Как ты себе представляешь офицера, который на голову ниже своих солдат и похож на переодетую девчонку?

– Но ведь хвараны…

– А что хвараны? Ну, послужишь ты годик-два, а дальше что? Вот исполнится Сайхуну двадцать лет, он женится и перейдет в регулярное войско. А ты кому там нужен, комар тонконогий?

– Между прочим, для киримца я высокий мускулистый парень! – запальчиво заявил Ким.

– Всем известно, что худшие солдаты получаются из уроженцев Кирима. Да киримцы за всю свою историю ни одной войны не выиграли! Вообще странно, что у вас там смогло образоваться хоть какое-то государство!

– Дело не в том, чтобы выигрывать войны, а в том, чтобы не ввязываться в них! – ответил Ким неточной цитатой из знаменитого имперского стратега, воителя Облачного Ветра.

– Ты бы лучше на экзамене эрудицию проявлял! – рявкнул Вольгван, нахмурясь. – Вот навязался недоделанный хваран на мою голову!

Ким испуганно замолчал. Князь, глядя вдаль, задумчиво почесал веером переносицу.

– Ты хоть что-то написал? – спросил он после долгого молчания. – Работу сдал?

– Да, что-то накорябал. Хотя, по-моему, это подлость – все вопросы должны быть известны заранее, тогда можно хоть как-то подготовится, но в этой бесовой комиссии зачем-то выдумывают каждый год новые темы – и никому не говорят, какие…

– Ладно, – проворчал князь. – Тогда дело поправимое. В комиссии, как ты верно заметил, сидят одни старые пердуны, и если они сослепу поставят тебе не ту оценку, то мы им на это ненавязчиво укажем… Ох, Ким, сколько мне с тобой хлопот! Сколько времени и денег потрачено на репетиторов, а ты к экзаменам готовился спустя рукава, да еще эта вчерашняя драка с ночной стражей… Ты хоть подумал, что будет, если эта история дойдет до Небесного Города? Как тебя там встретят, когда ты явишься на службу?

«Надо каяться», – напомнил себе Ким. Он сделал над собой усилие, стукнулся лбом об пол, а потом поднял голову и заявил:

– Да не желаю я становиться чиновником!

– Что ты там вякнул?!

Ким сел на пятки, выпрямил спину и с вызовом взглянул на князя:

– Почему вы не позволяете мне пойти в хвараны?

Князь Вольгван пристально посмотрел на приемыша:

– Что, надо повторить еще раз? Или я привожу неубедительные доводы? Ладно. Хорошенько подумай и скажи мне, чем ты отличаешься от своих братьев, кроме роста, цвета глаз и редкостной лени?

– Тем, что я не рожден Енгоном, – мрачно ответил Ким. – Военная служба – это дело благородных. А государственные экзамены бессословные. Каждый имеет право попытаться стать чиновником – хоть последний крестьянин, хоть сирота безродный, лишь бы сдал экзамен.

  17