Особенно,... 
55 
От этой похвалы ведуну стало немного не по себе, и он, словно оправдываясь, ответил:
— Я не видел этого таракана ни среди своих ополченцев, ни среди честно бьющихся горожан. Почему же сей смертный, пересидевший все опасности в какой-то яме, ныне пытается истребовать от нас почтения? А, Любовод? И почему бы мне не отсечь эту башку сейчас, раз она не попалась мне на глаза во время штурма?
— Может быть, потому, что штурм уже давным-давно окончен, друже?
— И чисто тут как, — добавила Урсула. — Пол с рисунком, ступени цветами пахнут.
Олег глянул на покрытую крупными каплями пота лысину, вздохнул и вернул саблю в ножны:
— Пожалуй, ты права, девочка. Не станем пачкать в собственном доме. И все же это наглость, когда недобитый враг пытается помыкать теми, кто одолел его всего несколько дней назад.
— Ничего не поделать, друже. Самый преданный и храбрый моряк никогда не сможет заменить самого плохого и трусливого кормчего. И если ты взял к себе рулевого с корабля разорившегося соперника, преданному моряку придется исполнять его приказы.
— Тогда, может быть, не стоит брать чужих рулевых?
— Увы, колдун, храбрых моряков много, умелых кормчих мало. А новыми ладьями кто-то должен править.
— Так как ты меня назвал, сар-сар-сардар? — спустился пониже к сановнику Олег.
— Великим витязем, господин, — не моргнув глазом, ответил лысый бородач.
— Что же, наверное, мне послышалось. — Олег провел пальцем ему по горлу. — Ладно, тогда показывай, где мы с другом отныне станем обитать.
— Да, господин, прошу, — коротко поклонился Ахтой Бао и первым потрусил вниз. На втором снизу пролете он свернул в правую часть половины правителя, откинул уже знакомый Олегу полог: — Вот, господин. Надеюсь, здесь тебе будет удобно. Покои мудрого Аркаима совсем рядом.
— Я так и думал…
За пологом находилось что-то вроде тамбура — небольшого помещения, позволяющего опустить за собой легкую полотняную шторку, прежде чем приподнять более плотную занавесь из мягкого войлока. Великий Раджаф постарался сделать все так, чтобы ничей посторонний взор не смог проникнуть в тайные покои.
Дальше открывалось обширное помещение, освещаемое сразу четырьмя зеркалами, что отражали падающий откуда-то сверху солнечный свет сразу со всех четырех углов. Олег понял, что свергнутый правитель вполне может наблюдать сейчас за ним через любое из них, и по спине пополз неприятный холодок.
Сардар же суетливо бегал между собранными в центре комнаты скамейками с накидками из тонко выделанных соболей:
— Вот, тут восемь комнат разных. Тут постель большая и мягкая, вот комната небольшая, для слуг очень удобная. Вот здесь одеваться удобно, вещи свои сложить. Вот для омовения комната обширная, пол от общей печи подогревается, и вода завсегда теплая…
— Свечи или факела есть у вас?
— … здесь же и с делами естественными управиться приятно. А коли дела какие решать, то сюда письменные приборы принести укажу…
Олег подошел к одному из зеркал, качнул — они, оказывается, крепились на веревках — и повернул лицевой стороной в угол. Как ни странно, солнечный свет не погас. Значит, светили священные порождения Раджафа не отраженным светом, падающим через специальные отверстия, а каким-то иным способом. Впрочем, а откуда бы иначе взялась архитектура, строящая многоэтажные дома, не предусматривая окон? Такое можно учудить только при наличии источника яркого искусственного света. Недаром нигде в мире таких городов больше не строили… Впрочем, теперь это неважно. Если Ксандр не ошибся, пролезть через направленное в стену зеркало великий Раджаф не сможет, увидеть что-либо — тоже. Ну и пусть тогда сияет.
— Здесь пахнет женщинами, — перебил сардара ведун. — Куда они все делись?
— Это были девственницы великого Раджафа, господин, — после короткой запинки признал Ахтой Бао. — Мудрейший из правителей сказал, что они ему не нужны… Тебе не нравится запах женщин, господин?
— Отчего, нравится, — рассмеялся Середин. — Но аскетизм мудрого Аркаима меня всегда… восхищал.
— Я отведу твою рабыню на женскую половину дома, господин.
— Нет! — попятилась Урсула. — Господин, я никуда не пойду! Я не хочу! Скажи ему, я не пойду.
— Ее всего лишь приведут в порядок, причешут, умастят, переоденут и предоставят по первому твоему желанию, господин, — непонимающе приподнял брови Ахтой Бао. — Ее разгорячат и разотрут мятным настоем или чабрецом. Она будет приятна на вкус и аромат и не станет мешаться в мужских делах.
55 
