Последние отзывы

  102  

— Позови Антеро! Где старейшины? Хотя бы выслушайте меня!

— Выкручиваешься? — Локка снова засмеялась. — Нет уж, не надейся. Больше никаких мороков. Наденем тебе на голову мешок, окурим можжевельником и ничего ты родичам не сделаешь. Зло надо вырывать с корнем, выжигать, как сорную траву. И впредь так будем поступать со всеми, кто волей или неволей попадет под власть Похъёлы! Человек погибает, а род остается!

Свет факела потускнел, лицо Локки пропало в темноте.

— Ровно в полночь, во славу Укко и матери Ильматар, отправим тебя прямо к Мане, — донеслось снаружи, и крышка ледника с грохотом закрылась.

Ильмо остался в темноте, скрипя зубами от ярости. Но теперь он был зол главным образом на самого себя. «Дурак, дурак! — бормотал он. — Почестей, благодарности захотел! Так будут тебе и почести, и слава, и жаркий костер в твою честь, и веселая тризна! И девки на твоих проводах споют и спляшут! Ах, бедная Айникки! Она ведь знает, что это был не я! Но разве Антеро ее послушает? Я ему давно был как заноза в пятке, вот он от меня и избавился. Зачем же я поехал сюда один? Почему не дождался Вяйно?»

Ильмо обреченно уселся на нижнюю ступеньку. Когда же он, утомившись бесплодной злостью, успокоился, то его посетила простая, как грабли, мысль — до полуночи он тут не досидит, потому что замерзнет насмерть.

Говорят, в землях саами ночь длится всю зиму. Ильмо казалось, что такая ночь пришла и для него. Он пытался двигаться, чтобы разогнать по жилам кровь, и тогда холод отступал, но вскоре снова возвращался. Потом Ильмо из последних сил стучал в крышку ледника и кричал, пока не охрип. А тем временем пропахший рыбой лед понемногу сосал из него тепло и вместе с ним жизнь. Потом Ильмо стало все равно. Он съежился на нижней ступеньке и вскоре заснул. И больше холод его не мучил.

…Ильмо снилось, что он стоит на берегу лесной реки и глядит в черную воду. А оттуда, из темных глубин — вроде и близко, но не дотянешься, — смотрят на него покойные отец и мать.

— Вышли бы! — позвал их Ильмо.

Но родители только качали головами, грустно глядя на сына. Ильмо пригляделся и увидел, что их тела оплетены водорослями, которые удерживают их под водой. Вдруг рядом раздался всплеск, словно кто-то ударил по воде веслом, и родители Ильмо скрылись в черной придонной мути. Ильмо поднял глаза и увидел, как по темной воде плывет огромный белый лебедь. «Оборони меня, Ильматар! — ужаснулся Ильмо. — Да это же Манала, река мертвых! Прочь отсюда!» Но не мог сделать ни шага — только смотрел, как по черной воде разбегаются узоры льда, сплетаясь в морозную паутину. С беззвездного неба полетели редкие снежинки. Каждый вздох обжигал, до того студеным стал воздух.

И тут откуда-то сверху полился свет — холодный, многоцветный. Ильмо поднял голову и увидел в черном небе радугу. А на радуге сидела девушка и пряла облака. Ее платье было как будто соткано из снега, а лоб, грудь и пояс украшали луна и звезды. Завидев Ильмо, девушка перестала прясть и наклонилась. Глаза у нее были без зрачков, как два черных камня. По глазам Ильмо и узнал ее. Это была та самая девушка-тун, которая помогла ему во Вратах Похъёлы.

— Ах! — вскрикнула вдруг девица, и через несколько мгновений рядом с Илмо упало золотое веретено с намотанной на него белоснежной пуховой пряжей. — Обронила, неловкая! Как бы мне теперь его достать?

Ильмо подумал, нагнулся, поднял веретено — оно было теплым и почти невесомым — и протянул наверх.

— Бери!

Девушка засмеялась и наклонилась, протягивая руку за веретеном. Ее пальцы коснулись руки Ильмо. Мгновение — и она стоит рядом с ним и благодарит его за помощь, а ни радуги, ни потока Маналы нет и в помине — только пахнущая рыбой темнота ледника.

— Веретено пусть пока побудет у тебя, — раздался из темноты хрустальный голосок девушки. — Погрей об него руки, что ли, а то совсем посинел. Надо же, в такую жару…

Только тут Ильмо понял, что ему тепло. Может быть, он уже умер? Потихоньку прижал руку к груди — сердце билось…

— Как ты сюда попала?

— Куда — «сюда»?

Понемногу Ильмо различил перед собой два слабо светящихся зеленоватых глаза. Она-то его видела прекрасно, можно не сомневаться.

— Ты о Манале или об этой вонючей яме? Я и не там, и не там. И ты тоже. Считай, что к тебе пришел дух.

— Но я почувствовал твое прикосновение!

— А, не обращай внимания! Обычное похъёльское колдовство.

  102