За несколько месяцев до родов мы прекратили видеться, и поэтому Паня был просто счастлив, когда я пришла к нему домой исповедаться. Домой, чтобы исповедь не превратилась в наше обычное святотатство. В первый раз в жизни священник понадобился мне по назначению. Я ужасно боялась идти, но еще больше боялась de la muerte[44], и мне очень нужна была его поддержка, доброе мудрое слово. Ну и чем все закончилось? Хотя нет, не закончилось, все будет хорошо, где-нибудь через год. Но не для попадьи. Серая мышка должна умереть. Она оказалась куда проницательней Павлова и внимательно следила за нашими с Паней играми. Ее ума хватило, чтоб не раздувать скандал, она тупо ждала, когда я наиграюсь и оставлю их в покое. Муж был для нее всем. Мудрая мышка сублимировала ревность в тайное подражание мне. Развратная соперница стала ее фетишем. А может, поп заставил ее играть в меня, а ей понравилось? Теперь это их семейная тайна.
За восемь лет Паня раздался, стал солиднее, борода лопатой — настоящий поп. Когда я приехала к нему Катей и слушала его басни, его глаза просто лучились добротой и силой. В них было все, кроме так любимых мной страха и желания. Когда три дня назад мы собрались у него на судилище, он даже ни разу не посмотрел мне в глаза, только держал за плечи свою серую мышку. Я знаю, почему он прятал глаза, в них остался только страх. Не бойся, Паня, никто не узнает нашу тайну, ведь это ты привез меня в больницу, уговорил Бога и Григория дать мне новую жизнь и восемь лет хранил тайну. Я отплачу тебе добром, но мышка должна умереть. Так нужно, так хочет Бог.
Ведь он вернул мне память и подсказал, что делать. В первую очередь нужно было разобраться с наследством дона Адриано, мало ли кто там за восемь лет порылся. Я залезла в Гришину заначку на новый «мерс», сняла деньги с павловского счета, наняла по газете частного детектива и отправила в Коламск. Как выяснил Сергей, все было в порядке, бумаги лежали у городского нотариуса, мне даже сделали цветную копию. И за все это время, только одна тварь претендовала на родство с Папагеном — попадья Ольга. О, это был приятный сюрприз — теперь я могла убить всех зайцев. Мне нужно было снять перед Испанией с себя все старые грехи, избавиться от нелепой соперницы и подстраховаться с Паней — он знал больше всех. Особенно меня забавляла ситуация с Катиным сердцем. Я просчитала ее сама, но неизвестные мне подробности той фантастической ночи будоражили мою фантазию. Да и работа хирурга с моим лицом впечатляла. Я прямо не могла оторваться от зеркала первые дни, после возврата памяти. Видеть в зеркале Катю и знать, что ее нет, — это было волшебно, просто perfectoP Спасибо, сестренки!
Сергей занялся поиском компромата на Ольгу, я же в первую очередь решила вытащить Павлова. Он был нужен мне для окончательной партии, да и не могла сука спокойно жить, пока ее хозяин сидит за ее убийство. С легкостью нашла по телефонной книге мерзавца-прокурора. Он за восемь лет смело продвинулся по карьерной лестнице, поэтому его совсем не обрадовало появление тени из прошлого с разговорами о хорошо припрятанной кассете с нашими милыми шалостями. Как же он обрадованно пропотел, когда узнал, что от него требуется. Всего-то, сказал он, через два-три месяца жди. Но это последняя услуга. Иначе сама понимаешь. Ну да, я-то понимаю, а прокурор вряд ли. Мой адрес — коламское кладбище, Кленовая аллея, место семь. Милости просим в гости.
Тем временем Сергей порадовал меня забавным хобби нашей подопечной. Оказалось, что серая мышка, уложив своих дочерей, любит в гордом одиночестве одеваться точь-в-точь, как я восемь лет назад, — черное пальто, платок и очки-киски — и разыгрывать пред зеркалом сцены со стриптизом, при этом грязно ругаться и называть себя Леной. Н-да, вот такая вот извращенка, хотя в глубине души мне было приятно, что у меня в Коламске есть верная фанатка. Сергей прижал Ольгу и компроматом вынудил ее играть на нашей стороне. Мы убедили ее в том, что завещание было фэйком, шуткой Папагена, мечтающего о внуке, при этом ей продемонстрировали официальное письмо от испанского консула с опровержением существования подобных событий, лиц и документов. Письмо написала я, остальное дело техники и денег. Ошеломленной многодетной жертве обмана испанских жуликов было предложено взять на себя смерть Кати, а также явить всем подлинные страницы ее дневника, которые я накатала за два дня под впечатлением поездки в Коламск и ложной Катиной памяти. В противном случае мы грозились обнародовать ее грязные фото в коламской прессе. Ольге было некуда деваться, и мы стали ждать Павлова. Белка дала ему и рассказала о моем странном приезде, к тому же он обнаружил пропажу денег со счета, который знала только я, в бую он помчался к Пане, тот рассказал ему все, кроме моего адреса, который ему благополучно подсунула в карман Ольга.