Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
24 
— Господи.
— К сожалению, некоторые из тех картинок, которые мы вам посылали, выставляются в том же чате, что и это живое видео, так что я не удивлюсь, если этот наш тип вдохновится новыми идеями.
— Будем надеться, мы его до этого поймаем. Расскажите мне о шапке с зимнего карнавала. Как вам удалось убрать размывание?
— У нас тут есть пара яйцеголовых умников с шестидесятичетырехбитной шифрацией мозгов, и они неплохо умеют играть со всякими приборами обработки изображения. Супер-пупер-технологии. Однажды я у них спросил, как это работает, и тут же об этом пожалел. Они начали вещать что-то насчет фильтрационной деконволюции и алгоритмов Люси — Ричардсона. По-моему, они питаются атлоновскими микрочипами. [13]
— А я-то думала, «Фотошоп» — это круто. Вот что интересно: несколько лет назад название праздника изменили, чтобы не злить борцов за права животных. Так что теперь это не меховой карнавал, а просто зимний карнавал.
— Это может оказаться важным. Хотя мы не знаем, когда и от кого она ее получила.
— В любом случае это не значит, что девочка живет здесь. На карнавал съезжаются со всего мира.
— Бросьте вы. Что, целые толпы людей пересекают весь земной шар, чтобы посетить меховой карнавал в Алгонкин-Бей?
— Не толпы. И они приезжают не на сам карнавал, а на аукцион мехов. К нам наведываются представители крупных меховых домов из Парижа, Нью-Йорка, Лондона и тому подобных мест — в качестве покупателей. Даже русские бывают — им же надо следить за конкурентами.
— Вы меня просветили, сержант Делорм. Как-то не осознавал, что Алгонкин-Бей — такой узел международной торговли. Вы посмотрели фотографию на яхте — ту, где на заднем плане видны всякие другие суда?
Делорм стала перебирать снимки, остановившись, когда нашла нужный. На фото была изображена прогулочная яхта, с богатой деревянной оснасткой и деревянными полами; здесь были уютные на вид красные сиденья с натяжной обивкой. Девочка расположилась в одном из них, на ней были синие джинсы и желтая футболка. На этом снимке ей было лет десять-одиннадцать; она улыбалась в объектив.
— Понятно, почему я ее пропустила, — заметила Делорм. — Это один из тех снимков, где он ничего с ней не делает. Ребенок выглядит счастливым.
— Посмотрите на фон.
— Там небольшой гидроплан, на понтонах. Можно разглядеть часть номера у него на хвосте. Буквы: С, G, К.
— Все верно. Это «сессна-скайлейн», а полностью номер выглядит так: CGKMC. Минут за пять мы соотнесли эти буквы со всевозможными «сесснами» и с Алгонкин-Бей. И получили на выходе одного парня по имени Фрэнк Раули. Более того, могу дать вам его адрес и телефон. Надеюсь, я произвел на вас впечатление.
— Но самолет — на заднем плане, только и всего. Нет никаких причин считать, будто есть какая-то связь между владельцем самолета и этим подонком на снимках, верно?
— Да, но это только начало. Уж будьте уверены, мы вам будем передавать все, что найдем, в ту же минуту, когда это раскопаем. Ну а пока можете применить свою франкоканадскую логику, с толком посидеть над этими картинками и сузить поле поиска.
— А что, если нам опубликовать фотографию этой девочки, как делают с пропавшими? Повесим ее снимок где-нибудь на почте и будем надеяться, что нам позвонит кто-нибудь, кто ее видел. Нам надо что-то предпринять, и побыстрее. Он разрушает жизнь этого ребенка.
— Проблема в том, что преступник, скорее всего, увидит этот снимок раньше, чем сама девочка. Обычно педофилы не склонны к насилию, но если он решит, что из-за нее он может получить серьезный срок, не исключено, что он ее убьет.
9
На следующее утро Келли вошла в кухню в своем наряде для бега: черные леггинсы, розовато-лиловый спортивный свитер с крошечным вышитым слоником, — и цапнула с разделочного стола апельсин. Эти апельсины покупала Кэтрин, подумал Кардинал. Разве станешь покупать полдюжины апельсинов, если собираешься покончить с собой?
Он налил дочери кофе.
— Овсянку хочешь?
— Может, когда вернусь. Не хочу таскать с собой лишнюю тяжесть. Господи, пап, у тебя дико усталый вид.
— Кто бы говорил, — сказал он. Глаза у Келли были красные и опухшие. — Тебе удалось хоть сколько-то поспать?
— Не особенно. По-моему, я каждые полчаса просыпалась, — ответила она, роняя кусочки апельсиновой кожуры в зеленую мусорную корзину. — Никогда не понимала, что эмоции — такая физиологическая штука. Проснулась — не могу пошевелить лодыжками, чувствую себя дико уставшей, хотя ничего такого не делала. Не верится, что ее нет. Я хочу сказать, если бы она вот сейчас вошла в парадную дверь, я бы, наверное, даже вряд ли удивилась.
24 
