77 
— Нет, не знаю, — вскинулся Олег. — Говори. Далеко?
— Напрямик близко, да не добраться тебе через лес. Идти надобно болотами. Осмелишься? Тамошний народ моему родствен, но мне не подвластен. Пройдешь ли…
— Пройду, — отмахнулся Середин. — Если не заморочат, не собьют с пути, то пройду. Дорогу подскажешь?.. Стой, болота ведь к северу, а Еловый лес за холмом!
— Так и есть, крюк тебе делать нужно, — согласно кивнул водяной. — Идти через север на восток, а оттуда, оврагами, к югу вернуться. Только имей в виду: там деревня Овражки — по слухам, нечеловеческая. Попадешь к ним — не выручат, сожрут с костями. А может, и не так, нам отсюда не видать… Дорогу подскажу: иди на север Большого Разлива, увидишь сразу, там ничего не растет, одна вода. И не вздумай на него ступать! Тогда больше не увидимся, там топи бездонные. От него к востоку забирай, как болото кончится — к югу поворачивай. Ключ с мертвой водой, как известно мне, на дне большой коломны обретается, по этой примете и ищи, а найдешь — ни с чем не спутаешь, ты ведун. Простая дорога, вот только живым по ней пройти нелегко. В оврагах сам спасайся, а на болоте можешь про меня говорить, скажи, что по моему поручению шагаешь.
— Какой же знак мне дашь?
Олег с тоской подумал, что оставляет в лапах паучихи и Раду, и Всеславу, да и сопливого Ратмира, раз уж на то пошло. Чья правда — не разобрать, но, вполне возможно, погибнут души невинные. И все же надо идти, потому что, пытаясь спасти немногих, ведун рискует погибнуть сам, а тогда куда больше народа умруну на закуску достанется.
— Знак? — удивленно переспросил водяной и задумчиво побулькал. — Небогаты наши озера, но могу подыскать тебе и золотую вещицу, и камень красивый…
— Да нет же! — Середин выпрямился. — Дай мне такой знак, чтобы на болотах поняли, что я твой друг, чтобы не губили.
— Нет такого знака, а слово скажу, — понял наконец старик. — Скажи им, что идешь от царя рыб пучеглазых, они поймут. Вот только… Не все из тех, кто поймет, твоими друзьями станут, иные и сгубить тебя постараются, если поймут, что мне тем досадят.
— Понял, — кивнул Середин. — Хорошо, старик, я дойду до источника. Но что там делать? Почему древние силы у ключа с мертвой водой стражи не поставили?
— Потому что слабей она, я так думаю, — неуверенно предположил водяной. — Как чародея от источника отлучить, мне неведомо, я ведь только слышал о том ключе, а никогда не видал. Может, там и есть кто из моих сородичей, но мнится мне, извел их давно умрун. Придумай уж сам что-нибудь.
— Что-нибудь! — передразнил Олег. — Ладно, схожу и посмотрю. Еще что-нибудь толковое скажешь?
— Больше ничего не припомнил, — вздохнул старик. — Иди теперича, к рассвету с озер на болота выйдешь. В моих владениях не остерегайся, я послал уж предупредить о человеке. А болота постарайся до темноты пройти, иначе… Прощай, ведун.
— Прощай. — Олег зашагал прочь, продвигаясь по лабиринту озер к северу.
Идти оказалось легче, чем он думал: рядом плыли лоскотухи, восклицаниями привлекавшие его внимание, если ведун выбирал не самый быстрый путь. Поначалу Олег попробовал считать озера, но, вступив в лес и оказавшись в полной темноте, бросил это занятие. Деревья то росли прямо из воды, то ютились на берегах, корнями сплетая мостики. Кто-то был там, в ветвях, кто-то следил за ведуном голодными злыми глазами, но напасть побоялся. Середин предположил, что это леший, которому не нравится власть водного народца в принадлежащих ему по праву владениях, а потому и их приятель-человек.
Русалки тихо пели свои песни, похожие одна на другую, покрикивали ночные птицы. Как ни странно, этот путь дал ведуну больше отдыха, чем такое же время, проведенное в постели. Впервые за последние дни он оказался если и не среди друзей, то уж точно не среди врагов, а еще имелась пусть смутная, но цель, к которой он приближался с каждым шагом.
К словам водяного «К рассвету доберешься до болот» Олег отнесся как к некоторому преувеличению — уж очень быстро он двигался, а ночь только еще начиналась. Но час проходил за часом, а озера все не кончались. Поневоле ведун проникся куда большим уважением к пузатому старику, царство у него было не маленькое. Поэтому, видимо, чародейка и не смела пока предъявлять ему свои претензии, утверждать себя здесь в качестве «старшего зла».
Олег представил себе, как Асфирь сейчас мечется но деревне, по осиннику вдоль дороги, ожидая скорого появления ведуна. До рассвета она в погоню не пустится, зато потом оборотни бросятся по следу, волки, скорее всего, тоже. Однако болотная нечисть не боится солнечных лучей и на своей территории отнесется к любому пришельцу как к врагу.
77 
