Особенно,... 
109 
Здесь она чуточку споткнулась, вспомнила Линда, записывая эти слова. Какой-то почти неощутимый толчок, как при землетрясении, но совсем незаметный. Однако она совершенно точно споткнулась. Что-то она скрывает в своих отношениях с Биргиттой Медберг. Что же? Она вспомнила лесную хижину, и опять у нее вспотела шея.
KB: Когда ты видела Биргитту Медберг последний раз?
АВ: Две недели назад.
KB: И что вы делали?
АВ: Господи боже мой, я же уже говорила! Ездили верхом. Сколько же раз можно повторять?
KB: Больше уже не нужно. Я просто хочу удостовериться, что все правильно. Кстати, а как же обстояло дело, пока ты была в Мальмё?
АВ: В каком смысле?
KB: Кто ездил на твоей лошади? А на лошади Биргитты?
АВ: У него есть какие-то маленькие девчонки в запасе. Но он боится их приглашать — как бы чего не стряслось. Но я думаю, они нас и заменяли. Спроси его.
KB: Обязательно. У тебя не осталось впечатления, что она вела себя не совеем обычно, когда вы последний раз виделись?
АВ: Кто? Одна из этих девочек?
KB: Я говорю о Биргитте Медберг.
АВ: Она была как всегда.
KB: He попробуешь вспомнить, о чем вы говорили?
АВ: Я уже несколько раз говорила, что мы почти не разговаривали. Лошади, тряпки, бабочки.
В этот момент, вспомнила Линда, отец внезапно выпрямился на стуле — своего рода педагогический намек, предупреждение, чтобы Анна не считала своего добродушного следователя уж вовсе простаком.
KB: У нас есть еще одно имя из твоего дневника. Вигстен. Недергаде, Копенгаген.
Тогда Анна посмотрела на Линду — та ей ничего не говорила про Вигстена. Глаза ее сузились. Вот и дружбе конец, подумала Линда. Если таковая, впрочем, вообще имела место.
АВ: Кто-то, очевидно, прочитал в моем дневнике больше, чем говорил.
KB: Так уж вышло. Вигстен.
АВ: А почему это так важно?
KB: Я еще не знаю, что важно, а что не важно.
АВ: Он как-то связан с Биргиттой Медберг?
KB: Может быть.
АВ: Он учитель музыки. Фортепиано. Я один раз ему играла. С тех пор мы поддерживаем связь.
KB: И все?
АВ: Все.
KB: А когда это было?
АВ: В 1997 году. Осенью.
KB: Только тогда?
АВ: Только тогда.
KB: Могу я спросить, почему ты не стала продолжать?
АВ: Я играла плохо.
KB: Он так сказал?
АВ: Я так сказала. Не ему, конечно. Самой себе.
KB: Это, должно быть, недешево — брать уроки в Копенгагене. Со всеми поездками…
АВ: Каждый распоряжается своими деньгами, как считает нужным.
KB: Ты ведь учишься на врача?
АВ: Да.
KB: И как?
АВ: Что — как?
KB: Как идет учеба?
АВ: По-разному.
Тут отец резко переменил тактику. Не то чтобы дружелюбия поубавилось, но в нем появилась какая-то решимость. Он перегнулся через стол к Анне.
KB: Биргитта Медберг была убита в лесу у Раннесхольма. Убийство отличалось особым зверством. Кто-то отрубил ей голову и руки. Кто бы мог такое сделать, ты, случайно, не знаешь?
АВ: Нет.
Анна ответила совершенно спокойно. Слишком спокойно. Настолько спокойным человек может быть, только если он уже знает, что сейчас последует… Линда тут же отвергла это умозаключение. Возможно, это и так, но вовсе не обязательно.
KB: Может быть, у тебя есть какие-то соображения, почему убийца это сделал?
АВ: Нет.
И тут отец внезапно закончил беседу. После ее ответа руки его упали на стол.
KB: Это все. Спасибо, что пришла. Ты оказала нам большую помощь.
АВ: Чем я могла помочь? По-моему, я ничем не помогла.
KB: He скажи. В любом случае спасибо. Может быть, придется еще раз тебя побеспокоить.
Он проводил их до выхода. Линда заметила, что Анна очень напряжена. Ей показалось, что она боится, что сболтнула лишнего. В тот момент Линда посмотрела на отца — тот, очевидно, продолжал беседу, только теперь мысленно.
Линда отодвинула блокнот и потянулась. Потом набрала номер отцовского мобильника.
— Мне сейчас некогда. Надеюсь, ты кое-чему научилась.
— Еще как! Но мне показалось, что она иногда врала.
— Мы можем исходить из того, что она не говорила всей правды. Вопрос только — почему? И знаешь, что я думаю?
— Нет.
— Я думаю, что ее отец и в самом деле вернулся. Но об этом поговорим вечером.
Курт Валландер пришел домой в начале восьмого. Линда приготовила ужин. Не успел он сесть за стол и начать излагать свои соображения по поводу возвращения отца Анны, как зазвонил телефон. Когда он повесил трубку, Линда поняла, что случилось что-то серьезное.
109 
