87 
— Кассия, — сказал Грэлэм очень тихо, — прекратите свое лицедейство.
«Лицедейство? А в чем оно?»
Кассия увидела протянутую к ней руку Гая, пытавшегося помочь ей, но Грэлэм оттолкнул его.
— Выслушайте, милорд, — умолял Гай.
Но Грэлэм даже не обернулся.
— Садитесь, миледи, и рассказывайте.
Кассия опустилась на стул, устремив перед собой невидящий взгляд. Это кошмар, вяло думала она. Через минуту-другую она проснется и окажется в тепле и безопасности.
— Говорите же, — услышала она голос Грэлэма.
Она подняла глаза на мужа и, глядя в его холодное, замкнутое лицо, тихо начала:
— Вчера утром Бланш и я отправились кататься верхом. Мы выехали без эскорта, потому что не собирались покидать земли Вулфтона. К нам подъехали трое всадников. Мы пытались скрыться от них, но они нас задержали. Их предводитель по имени Эдмунд сказал мне, что он изнасиловал Бланш и отпустил ее. Он посадил меня на свою лошадь. Я думала, что он изнасилует или убьет меня или будет держать в плену, чтобы получить за меня выкуп, но он ничего этого не сделал. Он был… добр ко мне, привез меня домой.
Грэлэм молча смотрел на нее.
— Какая жалкая фантазия, какая неправдоподобная история! — произнес он наконец. — У вас ведь было достаточно времени, чтобы придумать что-нибудь получше. — Де Моретон повернулся к Гаю: — Ну, благородный и галантный рыцарь, я достаточно долго ее слушал?
Гай не отрывал взгляда от Бланш. Он заметил в ее глазах нечто, насторожившее его. Это был страх. История Кассии была столь же неправдоподобной, как и правда жизни. Он спокойно обратился к своему лорду:
— Если леди Кассия наняла этих людей, чтобы они отвезли ее к отцу, то чем она им заплатила?
Бланш улыбнулась, и ее облегчение было столь очевидным, что она опустила голову, чтобы никто этого не заметил.
— И почему она пожелала, чтобы они отвезли ее назад, милорд? Если она и впрямь наняла их, чтобы избавиться от вас, почему она изменила намерение? Всему этому должно быть объяснение, не правда ли?
— Возможно, — вступила в разговор Бланш, понимая, что должна что-нибудь сказать, и ненавидя себя за гадкие слова, которые произносила, — она расплатилась с мужчинами своим телом.
— Нет!
Бланш почуяла запах победы. Она не должна была поддаваться жалости или угрызениям совести и продолжила, спокойно глядя на Кассию:
— А возможно, такая сделка не пришлась им по вкусу и они ее отпустили.
«Ты такая дурочка, моя девочка. Такая глупышка!»
Кассия беспомощно смотрела на Бланш. Медленно, с трудом заставляя себя говорить, Кассия вымолвила:
— Милорд, я не пыталась бежать от вас.
— Я уже досыта наслушался ваших сказок, миледи, — процедил сквозь зубы Грэлэм, — отправляйтесь в спальню. Скоро я последую за вами.
Гай, знавший своего господина много лучше, чем Кассия, ощутил тревогу: бесстрастный голос Грэлэма не предвещал ничего хорошего. Он тронул де Моретона за рукав:
— Я ей верю, — сказал Гай.
— Вот как, неужели? А у вас не возникает вопроса, сэр Гай, зачем кому-то похищать женщину, если он намерен вернуть ее домой целой и невредимой? Или это не глупость?
— И все же я ей верю, — повторил Гай еще тверже, чем в первый раз.
— Вы, — неожиданно прошипела Бланш ему в ухо, — вы помешанный на ней дурак!
Кассия, подхватив юбки, взлетела по ступенькам в свою спальню.
«Какая же я была дура! Мне следовало попросить Эдмунда отвезти меня в Бретань», — подумала она, но тут же попыталась отогнать эту мысль. Она убедит Грэлэма в том, что сказала правду. В конце концов она его жена, должно же это что-нибудь значить.
Глава 19
Грэлэм слушал яростные голоса, гремевшие вокруг него, и молчал. Ему хотелось ответить улыбкой на красноречие Блаунта, этого безмозглого старого козла, столь громогласно и упрямо защищающего свою госпожу. А тут еще Гай. Неужели она вернулась потому, что не мыслила себе жизни вдали от молодого рыцаря?
Лорд Вулфтона поднялся со стула и сказал бесстрастным голосом, от которого у многих по спине пробежала дрожь:
— Довольно! Я выслушал вас всех. Ступайте.
Грэлэм не стал дожидаться, когда они разойдутся. Ему было известно, что одна только Кассия осмеливалась не подчиняться его распоряжениям. Он направился к лестнице, ведущей наверх, и остановился на мгновение, услышав громкие рыдания старой няни Кассии — Итты.
— Почему, дитя мое, — в голосе Итты звучала мольба, — почему ты это сделала?
87 
