35 
Как бы то ни было, после встречи с Червонцем Следак в церковь зашел один раз — попрощаться с Кобылинычем. Смерть друга он принял как очередной вызов вселенского зла. С ним однозначно играли. Он остался жив, один на один с чувством вины и полного бессилия, и, если бы не маленькая Вера, крепко державшая его в своих объятиях, никто не знает, что бы с ним тогда случилось. На работе после покушения ему настойчиво предложили пойти в отпуск, а потом на пенсию. Или перейти в другое ведомство. Следак подумал и выбрал Управление федеральной службы наркоконтроля.
На новом месте Следаку пришлось начинать все с нуля. Он очень надеялся, что теперь вся его энергия пойдет на борьбу с таким явственным врагом, как наркомафия, а усталый мозг отдохнет от битв, проигранных злу вчистую. Для начала Следак изучил всю литературу по истории отношений человека и наркотиков. Издревле люди использовали наркотики как связующие вещества с потусторонним миром. Все языческое шаманство и колдовство было завязано на них. С их помощью общались с духами — душами умерших, богами и демонами. Но при этом пользовались ими тогда лишь избранные, а теперь потусторонний мир смело шагнул в мир реальный. Наркотики стали опорой экономики некоторых стран, выгоднейшим экспортом с того света. Наркоманы в еще недавно синей стране множились в геометрической прогрессии. В маленьких российских городах подростки уже не курили табак и коноплю, а кололи героин, превращаясь в тех бесплотных духов, которых когда-то вызывали шаманы, только абсолютно бессильных. В столицах молодежь не понимала, что такое танцы без веселых таблеток, требовала «лигалайз» и радостно смеялась, слыша такие безобидные слова, как «скорость» и «грибы».
Следак мало чем отличался от обычного наркомана, он тоже не мог жить без алкоголя, целенаправленно убивал им свой мозг, пытаясь сбалансировать его неуемную деятельность и хоть на время сбежать из реальности. Бороться он хотел не с наркоманами — такой отлов на улице с дозой и последующая продажа «нарика» родственникам и друзьям давно стали одной из статей дохода «нищей» городской милиции. Он хотел повоевать с наркомафией, циничными воротилами, но это оказалось сложнее, чем он мог предположить. Против них никогда не находилось улик, к ним было не подобраться. К тому же они кормили столько высших чинов во всех ведомствах, что их скорее охраняли, чем пытались посадить. Со средним звеном в наркотрафике дела обстояли попроще. Их иногда сдавали и сажали, чтобы видимость борьбы сохранялась. Но и тут существовали свои секреты и уловки. Например, имелось полным-полно двойных агентов и просто своих барыг, которые «постукивали» и становились неприкасаемыми. Поскольку все они были засекречены, все время происходила путаница, и в результате их приходилось отпускать после арестов. Так что деятельность происходила, но арестовывали и сажали мелких сошек, торговцев-наркоманов, которые всего лишь чем-то не угодили кому-то на вершине наркопирамиды, или частных производителей химических наркотиков.
Чтобы арестовать кого-то, Следаку постоянно приходилось покупать наркоту, хранить наркоту, а иногда и продавать наркоту. Через месяц такой работы он почувствовал себя перемазанным наркодерьмом с головы до ног. Очиститься не помогали ни ежевечерний получасовой душ, ни чистый медицинский спирт, который он покупал у знакомого капитана из Военно-медицинской академии, ни общение с Верочкой, которое становилось все эфемернее и формальнее. Вера вся испереживалась за Следака. Она видела, как он мучится на новой работе, но ничем не могла ему помочь. Любые вопросы вызывали у него раздражение. Ее маленькое тело, которым она готова была согреть его в любую минуту, перестало питать его силой и надеждой. От отчаяния, что она может его потерять, Вера стала выпивать вместе со Следаком, чтобы хоть так быть с ним вместе. Он сначала удивился, потом снова ушел в себя, в свои проблемы. Каждый вечер, приходя с работы, Следак машинально наливал ей водку, восприняв ее поступок как странную блажь.
Когда Следак понял, что Вера уже целый месяц ежедневно пьет с ним горькую, он впал в очередную депрессию, чувство вины перед самым близким человеком захлестнуло его. Он решил завязать, уволиться с работы, подыскать себе что-нибудь мирное. Черт с ним, с этим проклятым злом, — его любимая маленькая жена, пытаясь спасти его, гибла у него на глазах. Жаль только, что умные мысли пришли так поздно. Вера буквально сгорела за месяц. Ее организм не был готов к такой атаке, не выдержал столь крепкой привязанности, а самое главное — она не могла остановиться. Следак впал в панику и от страха запил вместе с Верой, забив на работу, где уже никого не удивляли его срывы. На третий день их совместного запоя Вере стало плохо, и пришлось вызвать «скорую». Поскольку Ольгерт был мертвецки пьян, в машину «скорой помощи», которая повезла Веру в больницу, его не пустили. Следак ругался, махал своим удостоверением, врачи в ужасе и с омерзением смотрели на абсолютно невменяемого от «синьки» инспектора из наркоконтроля. Он не отставал от них, даже пытался достать пистолет, но «скорая» все равно уехала без него. Тогда, обезумев, он помчался вслед за ней, крича: «Вера, прости меня!» — и размазывая пьяные слезы по лицу, пока его не сбил поворачивающий во двор грузовик. Если бы Следак попал под грузовик трезвым, точно бы помер, а так повезло отлететь в свежие сугробы на обочине. Февраль в две тысячи пятом в Петербурге выдался снежный.
35 
