64 
– Ты же хотела выпить все таблетки.
– Нет, Лизонька, нет. Я хотела убрать лекарство и идти ложиться.
– Честно?
– Честно. Вот давай уберем вместе, чтобы ты не думала, – Вика взяла упаковку с таблетками и положила в аптечку. – Давай я отнесу тебя в кроватку, укрою и ты будешь спатки, а я пойду к себе. Я тоже уже хочу спать.
– Давай лучше ты возьмешь меня к себе. Я хочу к тебе, – Лиза обняла её за шею и крепко прижалась к ней.
– Хорошо, маленькая, я возьму тебя к себе. Гриша спит?
– Угу.
– Тогда идем.
Вика вернулась в спальню и легла в постель вместе с Лизой. Девочка прижалась к ней. Прошло несколько минут. Вика никак не могла прийти в себя и с трудом сдерживала нервную дрожь. Ей показалось, что Лиза уже начала засыпать, но вместо этого малышка спросила:
– Мамочка, ты уже успокоилась?
– Лизонька, почему ты решила, что я расстроилась? – Вика старалась говорить спокойно.
– Папа сказал.
– Папа?! – Вика чуть не вскочила. – Что ты такое говоришь, Лизонька?!
– Папа мне приснился и сказал, что ты очень расстроилась… А ещё папа очень из-за тебя переживает.
– Лизонька, папа не может из-за меня переживать. Он уже вообще не может переживать, – она с горечью вздохнула.
– Может. Он из-за тебя переживает, – повторила Лиза. – Не веришь мне, спроси у Гриши. Он нам часто снится и всегда говорит, чтобы мы тебя слушались и ни чем не расстраивали… а ещё, чтобы мы за тобой присматривали…Он боится, что с тобой может случиться что-нибудь плохое.
– Лиза, ты папу помнишь?
– Конечно!
– Вы же с Гришей были совсем маленькими, когда папа умер.
– Ну и что? А мы его всё равно помним. Ты же его помнишь.
– Я же взрослая.
– Ну и что? А разве дети ничего не помнят? – снова в голосе Лизы послышались недетские интонации.
– Помнят, но не так, как взрослые.
– Это вы, взрослые, так думаете, – снисходительно, как мудрая старушка, ответила Лиза.
– Наверное, вы с Гришей думаете, что помните папу, потому, что он вам снится…
– Он нам снится специально, чтобы с нами поговорить.
– И что папа говорит?
– Я же тебе уже сказала, чтобы мы тебя слушались, чтобы друг друга не обижали.
– Почему же тогда он так редко снится мне?
– Потому что ты расстраиваешься. Папа тебя очень любит и не хочет, чтобы ты расстраивалась.
– Я знаю, что папа меня очень любил и папу тоже очень люблю, – Вика вздохнула.
– Ну, вот, ты снова расстроилась, – строго сказала Лиза.
– Нет, маленькая моя, не расстроилась… Вернее, расстроилась, потому, что мне без папы грустно. Я не буду.
– Вот и хорошо.
– Спи, Лизонька.
– Сейчас. А знаешь, что ещё папа говорит?
– Что? – Вика старательно подавила вздох.
– Папа говорит, что Игорь хороший и тебе с ним будет хорошо. А ещё он добрый и будет любить нас с Гришей.
– Какой Игорь? – не поняла Вика.
– Ну, как какой?! – почти возмутилась Лиза. – Мамочка, разве ты не поняла? Дядя Игорь! Ну, у которого собачка.
– Кончено, дядя Игорь добрый и любит детей, – Вика старалась говорить спокойно, но ей казалось, что она сходит с ума. – И, потом, разве стали бы дядя Коля и крестный дружить с плохим человеком?
– Мамочка, какая ты бываешь непонятливая! – с упреком сказала Лиза. – Ну, просто ничего тебе объяснить нельзя!
– Лизонька, это всё потому, что я очень хочу спать. Тебе тоже давно пора спать.
– Я к вам пришел, подвиньтесь, – на кровать залез Гриша и улегся рядом с Викой.
– Гриша, а ты почему не спишь? – спросила она.
– Проснулся и захотел к вам.
– Так, братва, давайте спать, – строго сказала Вика. – С чего это вы взялись полуночничать? Вам, между прочим, завтра на утренник, а вы будете хлопать глазами, как сонные совушки. А мне, между прочим, завтра на работу. Вот не высплюсь сейчас, потом ночь не спать, буду совсем сонная.
– А мы и так будем сейчас спать. Лиза, мы потом маме всё объясним, – Гриша поворочался, устраиваясь поудобней. – Спокойной ночи, мамочка.
– Спокойной ночи, мамочка, – как эхо отозвалась с другой стороны Лиза.
– Спокойной ночи, мои зайчата, – Вика поцеловала по очереди детей.
Через несколько минут дети крепко спали, а она ещё довольно долго лежала, глядя в темноту комнаты и думая над их словами. Даже снотворное не действовало. Невольно в памяти всплыл разговор с Дмитрием, который теперь казался чуть ли не пророческим. Дмитрий мог подолгу смотреть, как дети играют. Как-то раз, когда Лизе и Грише было чуть больше года, он сказал Вике:
64 
