Особенно,... 
57 
Внезапно он вскочил и вернулся в кабинет своего заместителя.
— Данглар, а если я надрался как свинья не для того, чтобы забыть судью или молодого отца? — спросил он, сознательно исключив Ноэллу из списка раздражителей. — А если все началось в тот момент, когда Трезубец восстал из могилы? А если я надрался, чтобы пережить все, что пережил мой брат: выпивка, лесная тропинка, амнезия? По аналогии? Чтобы найти к нему дорогу?
Голос Адамберга срывался.
— Почему бы и нет? — уклончиво ответил Данглар. — Желание слиться с ним, встретиться, пройти след в след. Но это ничего не меняет в событиях той ночи. Уберите их на полочку с табличкой «пьянка и рвота» и забудьте.
— Нет, Данглар, мне кажется, это все меняет. Река прорвала плотину, и лодку смыло потоком. Мне надо отдаться течению и совладать с ним прежде, чем оно меня утащит невесть куда. А потом заткнуть пробоину и вычерпать воду.
Еще долгих две минуты Адамберг стоял, не говоря ни слова и размышляя под озабоченным взглядом Данглара, потом медленным шагом отправился в свой кабинет. Фюльжанс «во плоти» отсутствовал, но он знал, откуда следует начать.
XXX
В час ночи Адамберга разбудил звонок Брезийона.
— Комиссар, у квебекцев принято забывать о разнице во времени, когда они нам звонят?
— Что случилось? Фавр? — спросил Адамберг. Он просыпался так же быстро, как и засыпал, будто не ощущал границы между сном и реальностью.
— О Фавре и речи нет! — крикнул Брезийон. — Завтра вы садитесь в самолет, вылетающий в шестнадцать пятьдесят. Собирайте шмотки и вперед!
— Куда я лечу, господин окружной комиссар? — спокойно спросил Адамберг.
— А как вы думаете? В Монреаль, черт возьми! Мне только что звонил суперинтендант Легалите.
— Лалиберте, — поправил Адамберг.
— Плевать. У них убийство, и им нужны вы. У нас нет выбора.
— Простите, я не понимаю. Мы там не занимались убийствами — только генетическими отпечатками. Лалиберте не новичок, у него это не первое убийство.
— Не первое, но вы ему нужны впервые, черт побери!
— С каких это пор парижская полиция занимается квебекскими убийствами?
— А с тех самых, как они получили анонимное письмо. Жертва — француженка и связана с каким-то делом, которым вы там занимались. Короче, есть связь, и им нужны ваши знания.
— Черт возьми, — занервничал Адамберг, — пусть пришлют рапорт, и я отсюда предоставлю им нужные сведения. Не собираюсь всю жизнь летать туда-сюда.
— Я так и сказал Легалите, представьте себе. Но ничего не поделаешь, им нужны ваши глаза. Он не отстает. Хочет, чтобы вы увидели жертву.
— Не может быть и речи. Здесь полно работы. Пусть суперинтендант пришлет мне досье.
— Слушайте, Адамберг, повторяю: ни у вас, ни у меня нет выбора. Министерству пришлось постараться, чтобы они согласились на вашу стажировку. Мы их должники. У нас нет выбора. Понимаете? Завтра вы летите. Но я предупредил Легалите, что вас будет сопровождать Ретанкур.
— Не стоит, я вполне дееспособен.
— Не сомневаюсь. Но вас будут сопровождать.
— То есть эскортировать?
— А почему нет? Мне говорили, что вы гоняетесь за мертвецом, комиссар.
— Так и есть… — Адамберг понизил голос.
— Вот видите. У меня в Страсбурге есть хороший друг, который сообщил мне о ваших выходках. Помните, я советовал вам ходить по струнке?
— Ладно. А Ретанкур будет следить за моими передвижениями? Я еду по приказу и под контролем, так?
Брезийон сбавил тон.
— Вернее будет сказать — под защитой.
— Мотив?
— Я не отпускаю своих людей поодиночке.
— Тогда дайте мне кого-нибудь другого. Данглара.
— Данглар будет исполнять ваши обязанности здесь.
— Пусть будет Вуазне. Ретанкур меня не любит. У нас спокойные, но прохладные отношения.
— Вот и хорошо. С вами полетит Ретанкур, и никто другой. Она — разносторонний офицер, способный правильно употребить свою энергию.
— Это мне известно. Не прошло и года, а ее способность уже вошла в легенду.
— Сейчас не время спорить, я хочу поспать. Вам поручается это задание, и вы его выполните. Бумаги и билеты будут в отделе в час дня. Счастливого пути, разберитесь и возвращайтесь.
Ошарашенный Адамберг остался сидеть на кровати с телефоном в руке. Жертва — француженка. И что из того? Делом занимается ККЖ. Что случилось с Лалиберте? Зачем тащить его через Атлантику — чтобы он взглянул на жертву? Если ее необходимо опознать, почему он не передаст фотографии по факсу? Во что он играет? В гусиного вожака?
57 
