104 
Но эта простая мысль стала последней каплей. Джинни рвалась, дергала, но узлы держали крепко. И тогда Джинни заставила себя успокоиться, несколько раз глубоко вздохнула, прислушалась к легкому потрескиванию выдержанных дубовых досок при каждом повороте судна. Ветер все громче визжал в снастях. До роковой развязки осталось совсем немного.
Необходимо во что бы то ни стало освободиться. Только медленно, спокойно: нужно доказать, что она может справиться с веревками, стягивающими запястья, что она умнее и сообразительнее проклятого негодяя, связавшего ее.
Джинни принялась за работу.
— Дэниелс? Как вы? Может, отдадите мне штурвал?
— Милорд! Нет, сэр, со мной все в порядке. Трудно держать курс в такой ветер, вот клипер и рыскает. Пока ничего страшного, сэр.
Алек кивнул и оглянулся на баркентину. Судно шаталось и раскачивалось, но ход был ровным, и опасности никакой. Не то что клипер — Алек чувствовал себя так, будто находился в игрушечной лодчонке.
Новым порывом ветра «Пегас» швырнуло сначала вправо, потом влево. Дождь сек лицо и плечи. Ледяные лавины воды обрушивались на палубу.
— Это хороший корабль, милорд, — крикнул подошедший сзади Снаггер, перекрывая ветер. — А где капитан?
— В каюте, решила немного отдохнуть.
— Вот оно что, — пробормотал Дэниелс, искоса встревоженно поглядывая на Алека.
Внезапно направление ветра вновь резко изменилось, порыв огромной силы, ударил в нос и так же мгновенно — в правый борт. Раздался громкий треск. Мужчины подняли головы.
— О Господи!
Фок-мачта все больше кренилась назад, и всем стало ясно, что сейчас произойдет. Снова треск… оглушительный грохот, исходящий из самых внутренностей корпуса клипера.
И тут Алек заметил мелькнувшее белое пятно рубашки. Матрос мчался к мачте, отчаянно выкрикивая:
— Хенк! Хенк! Я иду!
Алек, ни секунды не колеблясь, бросился следом, чувствуя, как ветер бьет в лицо, старается сбросить в бушующие волны.
— Милорд, стойте! Нет!
Через мгновение все было кончено. Джинни показалась в люке в тот момент, когда мачта треснула. Гром, похожий на пушечный выстрел, прокатился над судном. Мачта переломилась почти надвое, и верхняя часть, с обмотавшимися вокруг парусами, свалилась на палубу, словно стрела, посланная с небес.
Джинни надрывно закричала, увидев, как Алек исчезает под грудой канатов и парусины. Вопли остальных звучали беспомощным шепотом на фоне обезумевшего воя ветра. Матросы, отворачиваясь от ледяного ветра, бежали к упавшей мачте. Обломок лежал криво, закрывая почти весь левый борт; расщепленный остаток все еще сидел в гнезде. Джинни, не помня себя, начала пробираться к тому месту, где лежал Алек, цепляясь за поручни, молясь, чтобы ветер не унес ее, чтобы Алек остался жив.
Теперь клиперу приходилось совсем худо. Раньше, несмотря на убранные паруса, мачта придавала судну дополнительное равновесие. Теперь же, казалось, мир, лишенный оси, вертелся буйно, безудержно, летя в бесконечность, в черную пропасть.
Джинни услышала, как сыплет проклятиями Дэниелс, но не обернулась.
Мужчины рылись в массе мокрой парусины, под которой оказались погребенными три человека. И Алек был одним из них. Джинни услыхала стон. Это Хенк. Матрос по имени Риффер, пытавшийся его спасти, был мертв. Джинни упала на колени перед Алеком, увидела рану на голове и, быстро стянув шерстяную шапку, прижала к кровавому ручейку. Других повреждений, казалось, не было.
— Ну же, очнись! Очнись ты, упрямый англичанишка!
— Давайте снесем его вниз, капитан, — предложил Снаггер, осторожно дотронувшись до ее плеча.
— Он никак не придет в себя, Снаггер.
— Да и я бы на его месте тоже не очень-то спешил очнуться после такого, капитан. Ну же, Клеб, помоги мне. А вы двое снесите вниз Хенка и привяжите к гамаку. Грифф, ты посмотри, может, Риффер еще жив.
Джинни немедленно вспомнила о своих обязанностях:
— Риффер мертв. Бросьте тело за борт. Потом отслужим панихиду… если только не присоединимся к нему.
Снаггер кивнул.
Джинни казалось, что прошла вечность, прежде чем Алека раздели и уложили под теплые одеяла. Теперь он в относительной безопасности, слава Богу! Она послала Снаггера на палубу сменить Дэниелса и с этой минуты действовала словно в полусне — промыла рану, засыпала порошком базилика. Порез не слишком глубокий, даже зашивать не надо.
Наконец, удовлетворенная трудами рук своих, Джинни оторвала полосу ткани от сухой сорочки и обвязала голову Алека.
104 
