52 
— Как забавно, — пробормотала Варна, наблюдая за гостьей в щель приоткрытой ставни, забранной небольшими пластинками слюды. — Выходишь на охоту, а дичь, вместо того чтобы разбегаться, сама покорно трусит тебе в пасть. Сейчас она спросит у хозяина, где поселилась заморская гостья, и поднимется сюда.
Женщина отошла к раскрытой сумке, достала оттуда кошель, кинула на стол, так, что несколько крупных золотых монет с отчеканенными на них трезубцами выскользнули наружу, затем подступила к жаровне, на которой стоял небольшой медный чайник, наклонилась к черным холодным углям и тихонько на них подула. Те мгновенно налились краснотой. Почти тотчас в дверь постучали.
— Да, кто там? — Варна отошла от стола и присела на край постели. — Входите.
Скрипнула на ременных петлях дверь, в комнату не вошла, а осторожно просочилась Василика.
— Хорошего тебе вечера, боярыня… — остановилась она у порога.
— А, это ты, красавица, — кивнула Варна, тряхнув плечом, и ящерка молниеносно скользнула по спине вниз, спрятавшись под одеяло. — Входи, входи, чего ждешь? Я тебе уже и плату за разбитое зелье приготовила. Много ли ты за него просишь?
— Я… — Гостья скользнула взглядом по золотым на столе, и глаза ее полыхнули — но не жадностью, а испугом. — Не… Я много не прошу. Вот… — Она принялась развязывать узелок. — Я еще принесла. Вот, вот зелье от лихоманки, от коровьей смерти есть, от ерохи домашнего, от рохли…
— Чем же тебе рохля не угодил? — удивилась Варна. — Тварь-то тихая да безобидная!
— Так малых детей напугать может змеиным видом своим, не всем нравится, — тихо ответила девушка, выставив на стол пять горшочков. — Да и вообще… Чем в доме нежити меньше, тем и лучше.
— Этак вы ее за пару веков всю изведете, — посетовала Варна. — Чем пугаешь нечисть-то?
Сама она на этот раз осматривать зелье благоразумно не стала.
— Дед сказывал, лучше полыни нет ничего, — потупив взгляд, ответила Василика. — На ней все и варю.
— Отчего же только на полыни? — пожала плечами женщина. — Нежить еще и можжевельника боится, и лука, чеснока.
— Дед сказывал, лук хорош силу мужскую усиливать да волосы укреплять.
— Это он не прав!!! — звонко расхохоталась Варна. — Как мужская сила на ложе ни важна, однако же, когда от самца луковой вонью разит, то от него уж ничего более не возжелаешь. Для такого дела сельдерей надобно употреблять. Можно травку, а лучше растереть мелко да в салатик какой добавить.
— А волосы он крепче делает, — обиженно поджала губы девушка. — Коли выпадать начали волосы, то кашицей его перед сном на голову нанести надобно…
— Не нанести, а втереть! — предупреждающе подняла свой белый, ухоженный пальчик с бирюзовым ногтем женщина. — Именно втереть.
— Это да, — кивнула Василика. — Втирать лучше. Коли втирать, да кашицу мою — за месяц можно полностью от лысины избавиться.
— Да уж, волосы у тебя роскошные, — признала Варна. — Пользовалась зельем-то своим?
— Мамины волосы, опять смутилась гостья. — Без надобий растут.
— А мне принесла?
— Да, боярыня, а как же! — моментально встрепенулась девушка и схватилась за один из горшочков.
— Постой, — поднялась со своего места женщина. — Чайник у меня закипел. Ты знаешь, что такое чай?
— А как же, знаю, — кивнула Василика. — Травка такая из страны за китайской стеной. Если его спить, то от синяков да ушибов хорошо помогает, от воспалений…
— Попьешь чаю со мной?
— Так дорогая травка-то… — неуверенно ответила гостья.
— А что поделаешь! — Варна взяла со стола глиняные кружки, отошла к своей сумке, сыпанула в каждую по щепоти сухих листьев. — Сама молвила, спить его сперва надобно, прежде чем в примочки пускать.
Женщина налила в каждую кружку примерно наполовину кипятка, с видимым удовольствием втянула запах, после чего снова села на постель:
— Иди сюда. Вот, возьми…
Василика, примостившись на самый краешек широкой кровати, взяла в руки кружку, тоже понюхала, потом подула и немного отпила.
— Нравится? — вкрадчиво поинтересовалась Варна.
— Да, — кивнула Василика. — Только очень уж горячий… И привкус странный какой-то… знакомый.
— Травка как травка. Ты пей, пей… — Женщина проследила, как гостья сделала еще несколько глотков, и покачала головой: — Нет, не станешь ты никогда травницей. Нет в тебе ведьминского дара.
52 
