76 
Все замелькало перед глазами ведуна, и он, вскрикнув, вскочил.
Олег посмотрел на плечо, куда его ранил князь, на царапину на груди, но ничего этого не было. Он снова упал на мягкое душистое сено, облегченно рассмеявшись.
Сон. Всего лишь сон…
Рядом открыла глаза Кира и потянулась, как кошка.
— Что ты вскочил, Олег? Страшный сон привиделся?
Ведун же молча притянул девушку к себе и приник к ее губам так, словно искал в этом поцелуе спасения. Кира отстранилась и посмотрела на него.
— Я боюсь за тебя, Олег, — тихо шепнула она. — Боюсь потерять так же, как потеряла первого мужа.
— У тебя был муж?
— Был… — Она тесно прижалась к Середину и стала еле слышно рассказывать:
— Наши родители были из племени тоба. Это страна Вей, перед самой Стеной. Они были потомственными телохранителями и вместе с посольством приехали в Тмутараканское княжество. Я была тогда еще совсем маленькой и выросла среди русских друзей. Но замуж меня, конечно, отдали за соплеменника, за Сирия. У нас родился сын. А потом мы сопровождали в Бухару сына нашего посла, хана Поянху. Однако наше искусство не спасло юношу: он отравился чем-то на постоялом дворе и умер прямо в воротах древнего города. Это было три года назад. Мы возвращались с тяжелым известием обратно. Да, я не сказала, что наш сын, Данхоми, ехал с нами…
* * *
…Степь обступала стоянку с трех сторон, с четвертой же низкий пологий берег омывали воды широкой и величавой реки. Кира и Сирий отдыхали здесь уже почти шесть дней, не решаясь совершить последний переход в Тмутаракань, через Сарматский лес, и принести отцу тяжелую весть. Пока они грустили у скупого костра, согревающего котелок с водой, их сын, которому только накануне исполнилось пять лет, бегал за бабочками.
— Данхоми, не отходи далеко.
Мальчишка кивнул и отправился исследовать высокий ковыль. Кира поднялась на ноги и проводила детскую фигурку радостным взглядом.
— Осторожнее, постреленок!
Трава почти скрывала его, виднелась лишь светлая вихрастая голова. Вдруг Данхоми заметил, как среди высоких трав что-то сверкнуло на солнце. Он повернул туда. Травы расступились, и мальчишка восхищенно замер. На подстилке из примятых трав сидела женщина в длинном светлом платье и с улыбкой смотрела на него. А по плечам и спине ее рассыпались роскошные золотые волосы, да такие удивительные, что луч солнца заставлял их искриться и сиять.
— Здравствуй, малыш. Я ждала тебя, — приветливо сказала незнакомка.
Тут женщина стала подниматься, изменяясь на глазах. Лицо покрылось сеткой мелких морщин, потемнело. Большие глаза почернели, как небо в предчувствии грозы. Она медленно встала, не отрывая от застывшего ребенка страшных, вспыхнувших голодом глаз, и протянула к нему длинные руки со скрюченными пальцами. Только тогда Данхоми испуганно всхлипнул, с визгом рванулся прочь от ужасной старухи. Но над ним уже нависла тень и, сверкнув золотом чудесных волос, обрушилась на маленькую фигурку мальчика. Данхоми почувствовал, как сильные руки подхватили его, оторвали от земли, и закричал что было сил. Но нежить лишь радостно расхохоталась, а прекрасный цвет ее волос поблек.
Кира и Сирий резко обернулись и увидели, как чудовище с серой гривой, развевающейся за спиной, с невероятной скоростью бежит прочь, прямиком к видневшемуся вдалеке лесу, а в руках его бьется и кричит Данхоми. Схватившись за мечи, они кинулись следом.
Никогда еще Кира не бегала с такой скоростью. И когда она с мужем миновала вслед за старухой первые деревья, та неожиданно остановилась и развернулась к ним.
— Ох, и настырные же вы, смертные, — раздался ее хриплый низкий голос.
— Отдай ребенка! — Сирий сжал рукоять меча и начал обходить воровку, отрезая ей путь к лесу.
— Стой на месте! — взвизгнула она. — Пошто торопишься?
— Что ты хочешь, крикса?
Старуха разразилась каркающим смехом.
— Глядите-ка, узнал! А коль так, то должен ведать, что не отпускаю я детей.
— В этот раз отпустишь, — ласково пообещал Сирий и кивнул Кире. Та стала обходить нежить с другой стороны.
— Нехорошо, — покачала та головой, — беззащитную старуху обижать. Лучше вот с друзьями моими познакомьтесь.
Из-за деревьев выступили пять крупных, черных, как вороново крыло, волков. Влажно блеснули в зверином оскале острые клыки.
Три зверя кинулись на Сирия, а другие два — на Киру. Взвился клинок, снося челюсти напавшему на женщину зверя, одновременно послышался визг волка, откатившегося в сторону от ее мужа. Кира дралась яростно и хладнокровно, не ощущая ничего, даже злости. Меч в ее руках мелькал, точно легкая тростинка.
76 
