Последние отзывы

  33  

Однако ничего не происходило: глаза видели, сердце стучало, руки двигались. Женщина отодвинулась, улыбнулась, нырнула вниз. Вконец очумевший Олег сунулся было следом — но его опять дернули за ногу, за ремень, пнули в бок, дернули за ухо. Потом толкнули вверх. Точнее, поволокли за ногу, отпустив только под самыми волнами. Середин извернулся, гребнул обеими руками, прорываясь к поверхности и… Обнаружил, что тонет. Сабля на боку, кистень в кармане, тяжелые форменные ботинки, намокшая одежда — все тянуло вниз, как ни старался он грести ладонями или махать ногами.

Однако на дне Олега не ждали. Он получил сильный тычок в живот, в пятую точку, удар под подбородок — и неожиданно очутился на воздухе. Легкие сжались, изрыгнув изо рта потоки густой темной жидкости. Ведун сделал судорожный вздох, закашлялся, снова попытался вдохнуть — и с ужасом понял, что опять погружается в волны. В тот же миг кто-то цепко ухватил его за пятку и стремительно потащил по поверхности. Несколько минут — хватка исчезла. Начерпав носом не меньше ведра воды, ведун извернулся, выплевывая содержимое желудка и легких, и только тут понял, что стоит на отмели, в гуще высоких камышей.

За спиной кто-то хихикнул. Середин быстро обернулся, но увидел только круги на воде. Камыши зашелестели, смешок переместился туда. Ведун пригладил волосы, огляделся. Вдалеке под всеми парусами удалялся корабль, на противоположной стороне озера серело болото, а вот за камышами, метрах в двадцати, покачивались серебристые плакучие ивы; в паре шагов от Олега из воды высовывались по плечи две девушки с русыми волосами.

— Вы кто? — спросил он.

Девушки хихикнули и ушли под волны.

Олега это почему-то ничуть не удивило. Он вообще на сегодня уже потратил весь лимит удивления, и пронять его было невозможно совершенно ничем. Поэтому ведун обнажил саблю и принялся прорубаться сквозь камыш к берегу. Теперь Середин уже порадовался тому, что не успел скинуть своих ботинок: дно оказалось каменистым, босиком все ноги переломать можно. Зато берег, похожий на отвал каменоломни, давал надежду, что грязи и болотины здесь не будет, пожара от разведенного костра тоже можно не опасаться.

— Костер, костер, — вслух пропел Олег, едва не щелкая зубами. Хотя солнце и кочегарило, как сталинский стахановец, однако мокрая одежонка тепла к телу не подпускала категорически. — Ладно, сейчас запалим. Одно в этом мире хорошо: туристов не существует. А потому и валежника в каждом углу навалом.

Разложив на горячих валунах косуху, свитер и футболку, Середин, лениво отмахиваясь от крупных, громко жужжащих комаров, отправился вдоль прибрежных зарослей, подбирая сухие березовые и ивовые ветки, бересту, молодые засохшие деревца, не выдержавшие здешних суровых условий. А когда вернулся, то обнаружил на камнях уже изрядную груду хвороста.

— Кто здесь? — закрутил ведун головой. И опять — смешки, мелькающие за деревьями тени, таинственный шепот.

— Ну, раз никого нет, — громко объявил Середин, — тогда я дрова в дело пускаю!

Он отобрал немного сухих березовых веток, поломал, сложил кучкой, подпихнул в самую середину тонкую бересту, достал из кармана зажигалку, тряхнул перед глазами. Пожалуй, газа хватит еще надолго. Олег хорошенько продул замок, чтобы удалить с кремня капельки воды, пару раз крутанул колесико — все нормально, искры летят. Потом черканул и нажал на клавишу газового клапана. Поднес язычок пламени к бересте — и вскоре между камней затрещал пока еще небольшой костерок. Середин накидал поверх растопки валежник, перенес и разложил вокруг огня одежду, расшнуровал ботинки, поставил их на солнце, скинул и повесил сушиться джинсы и трусы. Придвинулся к огню сам, подставив спину небесному светилу, а животик отогревая у огня земного. Вскоре мурашки разбежались с тела, а вместо них по коже разошлось блаженное тепло. Правда, нутро еще помнило сырую ночь и холодное купание, а потому согреваться не торопилось.

— Чайку бы сейчас горячего, — мечтательно произнес ведун. — Надо мне котелком обзаводиться. При первом удобном случае.

Он попытался подвести итоги своего короткого путешествия на новгородской ладье. Был в лесу неизвестно где — и опять попал в лес неизвестно куда. В географическом смысле намечается ничья. До путешествия имел котомку с кое-какими припасами, зато теперь в кармане «косухи» позвякивает полученный с купца аванс. Тоже, можно сказать, при своих остался. А еще у него теперь имелся на ремне острый, симпатичный нож…

  33