Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
11 
– Тогда ладно, – облегченно вздохнул надзиратель, понимая, что отвечать за наличие телесных повреждений у заключенных ему не придется. – Давай, маг, поднимайся. С вещами на выход.
Ленинградское шоссе, участок между Будилово
и Выдропужском. 13 сентября 1995 года, 02:25
Светло-голубой «Москвич», включив левый поворот, притормозил на реверсивной линии трехполосного шоссе, пропустил встречный «Камаз», щедро груженный щебнем, развернулся и отъехал на обочину. Фары и габаритные огни погасли, перестал виться сизый дымок из выхлопной трубы. Хлопнули дверцы, на дорогу вышли трое молодых людей. Джинсы, легкие куртки, футболки – эти парни лет двадцати ничем бы не отличались от тысяч сверстников, если бы не ярко-желтые, как подсвеченный янтарь, глаза со сдвоенными точками зрачков. Они вышли и замерли, глядя в сторону далекого Новгорода.
Несмотря на глубокую ночь, машины мчались по трассе одна за другой, ударяя по «Москвичу» слепящим «дальним» светом. Катафоты машины отвечали красными отблесками, глаза парней – желтыми, но никто из водителей не обращал внимание на странную троицу. Ну, желтые глаза и желтые. Может, желтуха у людей! И без того у каждого дел хватает. Столица рядом. А она, как известно, подобно горькому тонику, спокойно жить не дает. Это в провинции все можно делать с ленцой, никуда не торопясь, поглядывая на неспешно плывущие облака, мечтая об утренней или вечерней рыбалке, о кружке парного молока и мягкой постели. Но стоит человеку попасть в Москву – и он забывает цвет неба, мерное течение реки, вкус свежеиспеченного хлеба. Он словно электризуется аурой нетерпения, он суетится, спешит, он забывает о сне и отдыхе, он не знает покоя, он занят, занят, занят…
– Пора, – негромко произнес один из парней.
Второй кивнул, повернулся к багажнику, открыл.
– Будь осторожен, гамаюн голоден, – предупредил первый.
– Знаю… – Второй, удерживая за горло и лапы, вытащил из темноты птицу размером с петуха, но с длинным, как у павлина хвостом и крыльями, собранными из таких же длинных, как на хвосте, пушистых перьев. Птица забилась, сдавленно каркая – парень локтем захлопнул багажник, посадил ее сверху, чуть наклонился, вперясь зрачками в глаза птицы: – Арха-а-а… Арха-а, гамаюн, арха-а…
Он пару раз каркнул на птицу, снова зашипел:
– Арха-а-а… Арха-а-а…
Наконец гамаюн перестал биться, замер, уткнувшись кривым клювом чуть не в самые янтарные глаза. Парень разжал руки – птица не шелохнулась.
– Га-а… ма-а… ю-ю-юн… – тихо пропел он, вбивая глупой, хотя и колдовской птице нужный образ.
Мир словно пошел рябью, успокоился, но на дороге стоял уже не простенький «Москвич», а приземистый, вытянутый «Форд», с синей полосой от носа до кормы, с надписью «ДПС» на дверце и проблесковыми маячками на крыше. Молодые люди непостижимым образом оказались в милицейской форме, с яркими белыми портупеями, автоматами за спиной и полосатыми палочками в руках. Даже глаза у всех троих из желтых стали светло-голубыми. Правда, зрачки в них по-прежнему оставались двойными: один большой, и еще один маленький, чуть ниже главного.
На превращение ни одна из проносящихся мимо машин опять же не отреагировала. Все водители вдосталь насмотрелись в своей жизни и на «Москвичей», и на гаишников. Насмотрелись так, что мимо вторых предпочитали проноситься, отвернувшись в сторону, дабы не привлекать лишнего внимания.
Один из новоявленных милиционеров вышел вперед, вглядываясь в набегающий поток транспорта, неожиданно вскинул палку, ткнул на похожую на зубило вишневую «восьмерку», затем указал жезлом на обочину. Машина послушно затормозила, вильнула в сторону.
– Инспектор Серегин, – козырнул милиционер. – Покажите ваши документы, пожалуйста.
– А что случилось? – поправив очки, выглянул из окна круглолицый, коротко стриженный водитель лет тридцати в светлом плаще.
– Красная машина модели «Ваз 2108», – пожал плечами инспектор. – У нас таких в угоне около двухсот числится. Поэтому попрошу предъявить документы и открыть капот. Я хочу сверить номера кузова и двигателя.
– Вот, черт! Ну, почему среди ночи? Меня жена уже ждать, наверное, перестала… – Тем не менее водитель дернул рычаг замка капота, вышел из машины, протянул техпаспорт.
– Та-ак, – инспектор поднял капот, подпер его штангой. – Давайте смотреть. Номер кузова… Совпадает. Номер двигателя… Ничего не разобрать. Чего это он у вас такой грязный?
11 
