Особенно,... 
65 
— Ну же, упирайтесь! — повысил голос Ксандр. — Сил, что ли, совсем нет?
Грохнули дубовые отбойники, зажатые между бортом и причалом, корабль скрипнул, откатился на пару шагов.
— Ну, дружно все! — скомандовал кормчий. Моряки навалились, ладья пошла назад. Течение стало заворачивать корму, но Ксандр, казалось, ничего не замечал:
— Еще дружно! Еще!
Волга закрутила корабль — но он успел выкатиться за длину причала, проплыл мимо, продолжая вращение, и встал поперек реки. Кормчий навалился на весло, затормаживая величавый танец, вырвал его из воды, гребнул, потом еще. Судно плавно выправилось носом вниз по реке и покатилось вслед за первым по самой стремнине.
— Молодец, Детка, — выдохнул Ксандр.
— Детка — это название? — поинтересовался Середин. — А то судно тогда как называется?
— Мамкой, — усмехнулся кормчий. — Оно ведь первым уродилось. С его прибытков вторую ладью строили.
На Мамке медленно поползла вверх поперечина, наполнился боковым ветром парус с алым крестом, вписанным в круг Коловорота.
— Поднять парус! — скомандовал Олег.
— Хватит голосить, не на торгу, — неожиданно осадил его с насмешкой безволосый моряк в душегрейке на голое тело.
— Что ты сказал? — растерялся от неожиданности ведун.
— Кошельком своим командуй, — охотно посоветовал моряк, — а не ладьей. Коли загрузили тебя сюда, так хоть не мешайся.
— Что? — Олег вытянул руку, указывая бунтарю на горло. — Что ты сказал?
— Да ты еще и глухой, приятель? — расплылся в ухмылке моряк.
На шее его билась тугая жилка, и ведун начал мерно подрагивать пальцами, приноравливаясь к его пульсу.
— Че вытаращился, хозяйчик? Людей никогда не видел?
С разных сторон начали потихоньку подтягиваться моряки и варяги из судовой рати, оглаживающие рукояти мечей. Ксандр тоже молчал, ожидая, чем кончится ссора, и не думая поддержать друга своего хозяина.
— Че таращишься? — повторил вопрос лысый.
Олег не ответил, продолжая подрагивать пальцами, приноравливаться к ударам его сердца, сливаясь с этим ритмом в единое целое, — а потом резко сжал кулак.
Моряк ахнул, побледнел, бесшумно захлопал губами. Враз ослабевшие ноги подогнулись, уронили его на палубу.
— Ты что думал, смертный, я драться с тобой стану? — Олег сделал шаг вперед, нависая над несчастным. — Думал, уговаривать тебя примусь или шум всем на потеху поднимать? Еще слово вякнешь, смертный, — издохнешь, мяукнуть не успеешь ни разу. А Любоводу скажу, больной человечек попался. Не повезло.
Олег резко разжал пальцы над его лицом, и моряк смог наконец-то сделать вдох, тут же закашлявшись.
— Колдун… Колдун… — еле слышно пронеслось между моряками и судовой ратью, и команда стала разбредаться в стороны.
Ведун про себя усмехнулся. Мало понимая в магии, люди склонны преувеличивать ее могущество. Между тем для остановки чужого сердца необходимо на меньше полуминуты спокойствия и полной сосредоточенности. А нередко — и нескольких минут. Понятно, что в быстротечной схватке никто такого времени чародею не даст, придется ему, как и всем, полагаться только на быстроту клинка и ловкость… Но кто задумывается об этом, увидев проявление колдовской силы? Все просто боятся.
— Ты почему еще валяешься? — вслух сурово спросил Середин. — Бегом к веревке или сразу за борт прыгай. Я приказывал поднять парус.
Возникла небольшая заминка — моряки поглядывали то на Ксандра, то на Олега, то на поперечный брус.
«Похоже, приказы о постановке или снятии паруса должен отдавать только кормчий», — запоздало сообразил ведун.
Однако младший Коршунов не стал обострять спора и кивнул команде:
— Не слышали, что хозяин сказал? Поднять парус! Левый конец отпустить на три узла по ветру. Правый оставить. Поднимай!
Парус Детки тоже наполнился ветром, показав всему миру такой же вписанный в круг алый крест, но у второго корабля раздвоенные концы символа странничества выступали за пределы Коловорота.
За бортом зажурчала вода, корабль устремился в погоню за своим более старшим товарищем.
— Не буду мешать, — кивнул Ксандру Олег. — Коли что, зови.
Ведун прошел мимо опасливо прижавшихся к борту варягов и шагнул в капитанскую каюту.
Если ладья напоминала размерами два «Икаруса», то капитанская каюта — две автобусные кабины. Имея ширину не больше трех метров, а длину — не больше четырех, она оставляла место только для низкого топчана, двух сундуков у противоположной стены и еще одного — у стены за топчаном. В крышке сундука были проделаны выемки для чернильницы и перьев, а из стены выглядывали под углом вверх палочки для свитков. Самих свитков, чернильниц и бумаги на сундуке не имелось.
65 
