Особенно,... 
56 
Со стороны леса затрубил рог. Все невольно повернулись на звук, многие поднялись на ноги, пытаясь понять, что это значит. Вскоре послышались приглушенные крики, ржание, а спустя минут десять на увал начали один за другим вылетать ратники на взмыленных конях — с мечами и щитами в руках, в блестящих от сала шлемах, в кольчугах, колонтарях. На многих лошадях имелись кровавые потеки, а то и вовсе широкие раны, в которых пульсировало живое мясо. Впрочем, кровь текла и у некоторых воинов, а рваных в клочья плащей, рукавов, сапог и штанин было и вовсе не счесть. Десяток, другой, полусотня, еще… Рать галопом вылетала из-за пологого взгорка непрерывным потоком. Олег успел углядеть среди прочих Верею в вороненой байдане, с какими-то лохмотьями за плечами, и княжеского колдуна в волчьей шкуре — но тут рядом с телегой неожиданно натянул поводья ратник с узкой черной бородой, спешился, рванул шлем. Довольно расхохотался:
— Нате ж, и взаправду прорвались! Ну, ты глянь… — У человека с длинной бородой и пышными усами возраст определить трудно, но глаза воина блестели молодо, радостно и азартно. — Тьма их там! Ан прорвались!
— Что там, на дороге? — поинтересовался Олег.
— Ужасти что! — расхохотался воин, хлопая себя по груди, по бежевым кольчужным складкам. — Кровь, крик, вой! С первого раза запрудились — так нежить половину торфа с кровью и мясом смешала. Опосля назад все покатились. Там попытались сгинувших счесть — да кто ж разберет? Наше дело молодецкое. Али слава, али тризна — а всё веселье! Многие спужались, повернули. Отказались по болоту идти и от клятвы отреклись. Ан и бояре многие повернули. А иные порешили — един раз живем! Всё едино Мары Ледяной никто не минует. Броню надели, да вперед на скаку. Мыслю, сотен пять пошло с нами… Где мои-то?
— Много полегло?
— Первых не сочли, ведун, — отмахнулся тяжело дышащий воин. — А о броню нашу нежить зубы-то пообломала. Ни единого, чтобы падал, не углядел. Однако, мыслю, мог кто и упасть. Разогнался я лихо, вперед вырвался. Вот мои… Эй, Бренко! Жирята, здесь он я!
Дружинник побежал за своими соратниками, а Середин, отступив за повозки, чтобы не сбили с ног, стал провожать прибывающих глазами. Поток быстро иссякал — теперь всадники выезжали уже не полным галопом, а тяжелым шагом, многие и вовсе выбирались пешими. И все до единого были с головы до ног залиты кровью. Пара покачивающихся дружинников, что выбрели на гребень увала и бессильно уселись при виде лагеря, привалившись плечами друг к другу — и всё закончилось. Больше никого из отставших и раненых криксы с болота не выпустили.
— Как же мы назад выбираться станем, боярин? — бесшумно подкравшись, шепотом спросила Даромила.
— Нам бы туда доехать, милая, — усмехнулся ведун. — А уж потом и об обратном пути думать будем.
— Далеко нам еще, не знаешь?
— Кто же его знает, — пожал плечами Олег. — Однако раз болото встретилось, значит, мы где-то в низине. Реки теперь часто встречаться будут. Глядишь, одну из них кровь ворона и опознает. Давай спать, утро вечера мудренее.
Новым днем почти все воины надели доспехи, привесили к лукам седла палицы и шестоперы, напялили остроконечные шеломы. Олег, покачав в руках подаренную князем Владимиром крытую бархатом бриганту, убрал ее обратно во вьюк. Вряд ли колдун станет повторяться в своих уловках. Тем более, зная, что путники готовы к нападению. До сих пор он действовал неожиданно, и оба раза едва не добился успеха. Только чудом вовремя проснулся Олег, когда в лагерь проникла минди, и только чудом вчера вечером решились на прорыв отставшие от первой группы воины — и то не все. Рать уменьшилась втрое по сравнению с позавчерашним днем и почти вшестеро, если вспомнить огромное войско, собравшееся у святилища. Коли так и дальше пойдет — дней через пять и полусотни охотников за сокровищами не останется.
— Будет что-то новое, новое… — оглядываясь, пробормотал Олег и потер примотанную к запястью тряпицу. Не греется пока крест, не боится.
— Чего молвишь, боярин? — повернула голову Даромила.
— Ничего, красавица. Ты правь, правь. Не то приключения прозеваешь. Ты ведь за ними из дома убежала?
Кровь ворона вела Чеслава по самому краю широко раскинувшегося луга, алого от распустившихся тюльпанов. Справа от ратной колонны возвышался плотный, почти черный бор с высокими многовековыми соснами и густым молодым ельником, заполонившим все свободное место между стволами. За такой стеной можно армию спрятать — даже в двух шагах пройдя, не заметишь. Но у колдуна, что затесался в общей рати, если дружина и была — всё равно шла в общих порядках.
56 
