Последние отзывы

  43  

― Значит, так и поступим, ― проговорил я, открывая дверь.

― Будьте осторожны, Лью, ― сказала она, дотрагиваясь до моей руки.

Я кивнул, изобразил что-то вроде успокаивающей улыбки и вышел из машины.

Стеклянная дверь администратора мотеля сообщала, что в «Лингер лонгер» принимают карточки «Американ экспресс», «Мастер-кард», «Виза», «Дискавер» и говорят на немецком, испанском, французском и канадском языках. Кроме того, она сообщала, что администратор не принимает на хранение наличных денег. Я толкнул дверь и вошел. В комнате не было ни кресла, ни стула. В углу стояла кофеварка с пенопластовыми стаканами. За низкой стойкой сидел подросток и читал книгу. Он поднял голову и спросил:

― Что вам угодно?

― Почему не говорите по-итальянски? ― спросил я.

― Простите?

― На двери написано, что у вас говорят по-немецки, по-французски и по-испански. Почему не говорят по-итальянски?

― Не знаю. Может быть, итальянских туристов не бывает.

― А вы говорите по-немецки, по-французски и по-испански?

― Немного.

Он снял свои большие очки и встал, вежливо улыбаясь.

Я достал бумажник и фотографию Адели и протянул ему. Он снова надел очки.

― Сюзанна, ― сказал он. ― Она останавливалась здесь... пару месяцев назад. А она что-нибудь натворила?

― Ее ищет мать.

Он наклонил голову набок, еще раз взглянул на карточку и отдал ее мне.

― Вы не коп. Если вы из отдела по делам несовершеннолетних или частный детектив, мне нужны ваши документы.

― Я не из отдела и не частный детектив. Я служащий суда по доставке документов.

Я развернул бумажник и показал свою карточку с фотографией.

Мне не верилось, что запечатленная на ней физиономия умирающего с полузакрытыми глазами имеет какое-то отношение ко мне, однако у подростка за стойкой не возникло на этот счет никаких сомнений.

― Вы привезли бумаги на Сюзанну?

― Нет, ― сказал я. ― Ее ищет мать. Я друг ее матери.

Мальчик немного подумал, потер правой рукой о стойку, глубоко вздохнул и сказал:

― Я думаю, она в одном из клубов в Порт-Шарлотт. Она певица.

― У вас тут очень много певиц, называющих себя одним именем.

― Да, поразительно много! ― сказал он. ― В прошлом году, когда я только начал тут работать, здесь было множество терапевтов-массажистов с одним именем.

― Вам нравится Сюзанна, ― сказал я.

Он опять подумал и сказал:

― Пожалуй, да. Я учусь в Новом колледже. Здесь неплохо платят и можно читать, заниматься, а иногда даже попрактиковаться в испанском, немецком или французском с туристами, которые не поняли, в какого рода мотель они попали.

На этот раз я молчал действительно долго. Он смотрел в окно на проносящиеся машины.

― Не помогут ли вам пять долларов вспомнить еще что-нибудь, что навело бы меня на ее след?

― Нет, ― сказал он, глядя на меня и надвигая очки на нос. ― Она работала на Тилли. Комната номер пять, он сейчас там. Если он спросит вас, как вы его нашли, скажите, что поймали девушку по имени Элспет, высокую крашеную блондинку, короткие волосы, толстые губы, средний бюст. Элспет сбежала от Тилли три недели назад и вернулась в Сан-Антонио.

― Спасибо, ― сказал я.

― Не думаю, что я оказал вам любезность. Советую вам найти себе помощника, прежде чем встречаться с Тилли. Я бы хотел, чтобы вы разыскали Сюзанну. Она напоминала мне красивую птицу с перебитым крылом, которую мы с сестрой нашли, когда я был маленьким. Птица была ранена, но все время норовила больно клюнуть.

Я вышел обратно в темноту, озаренную неоновыми огнями, и сказал Салли, чтобы она оставалась в машине. Комната номер пять находилась в углу мотеля, имевшего форму буквы Г. На заасфальтированном дворе стояли две машины: одна из них ― синий «Фиат» ― перед комнатой номер пять.

Я постучал.

― Кто? ― спросил голос из комнаты.

― Сеймур, ― ответил я.

― Какой еще Сеймур?

― Просто Сеймур, ― сказал я. ― Одно имя. Как у певиц.

На меня посмотрели через глазок.

― Вы коп?

― Меня все это спрашивают, ― сказал я. ― Нет, не коп. Мне только надо задать вам пару вопросов, и я уеду.

― Каких вопросов?

― О Сюзанне. Ее ищет мать.

― Я тоже ее ищу, ― сказал он, открывая дверь.

― Тилли? ― спросил я.

― Заходите, ― ответил он.

Я вошел, и он закрыл дверь. Это был поджарый красивый черный, едва ли старше двадцати пяти лет, около шести футов ростом, в чистых джинсах и отглаженной белой рубашке с длинными рукавами.

  43