Лёгкий, ненавязчивый романчик 
94 
Януш немного подумал:
— Ну, если снаружи сохранится благолепие… Хочешь нагнать страху?
— Ага, — сказал Данил. — Я должен нашуметь. Чтобы долго помнили и все потом смогли неделю пересказывать на все лады. А главное, уяснить, что я не по стеночке сюда прокрался — пришел средь бела дня с гордо поднятой головой и не боюсь с молодецким уханьем пробивать кулаком шкафы…
— Понятно, что ничего не понятно, — резюмировал Януш. — Но тебе, я полагаю, виднее. С шумом так с шумом, парни помогут.
— Я тебя не свечу?
— Пустяки. Извини, если задеваю твои национальные чувства, но, по большому счету, никто здесь не будет возражать, если русская мафия получит легонько по физиономии.
— А, причем здесь национальные чувства? — пожал плечами Данил. — И пусть ее, мафию. Мыто с тобой не мафия — респектабельные бизнесмены преклонных лет, глупо даже и сравнивать… У вас лишней сплювы не найдется?
— Дай ему, — распорядился Януш. Янина, ничуть не удивившись, полезла под курточку и подала Данилу П-64 — машинка была хорошая, надежная, но Данил оглядел ее с некоторым сожалением:
— Мне, вообще-то, не перестрелки устраивать — пугать… «Радома», случайно, не завалялось? Он побольше…
— Чем богаты, извини… Раньше надо было предупредить. Или поискать все же?
— Да ладно, — сказал Данил, сноровисто сунув пистолет во внутренний карман стволом вверх. — Старина, ты еще не забыл москальские пословицы? Пани, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде…
— Что еще?
— Представь, что у меня мания, боязнь одиночества, а может, и преследования… В общем, мне ни на минуту нельзя оставаться одному. Кто-то должен постоянно со мной быть — и, что главное, с чистой совестью засвидетельствовать потом, что я не готовил взрыв Генерального штаба и не растлевал малолетних…
— Ты серьезно?
— Совершенно, — тихо сказал Данил. — Я сейчас — живая приманка. Нельзя мне уходить тихо, скрываться незаметно, привидением красться вдоль стен…
— Чего ты ждешь?
— Если бы я знал… Реакции на мое появление и шумную возню. Нет, я уверен, меня не будут мочить, но и в покое ни за что не оставят. Рано или поздно высунутся.
— А я посмотрю?
— А ты посмотришь, — кивнул Данил. — Ты это хорошо умеешь… По тотализатору новости есть?
— Пока нет, я ж не господь бог… К вечеру, скорее всего, ребята расстараются. Янина тебя устроит в качестве сопровождения? Это не вызовет ни малейших подозрений… Она у меня девушка надежная, не беспокойся…
— Если только я, москаль клятый, ее не скомпрометирую.
— Отрадно видеть, что не перевелись еще рыцари, — прищурилась Янина. — Не бойтесь, пан Черский, я по жизни напоказ — крайне экстравагантная и самостоятельная особа. Кстати, в этом нет ни малейшего актерства, я и внутри такая…
— Где ты раскопал этакую прелесть? — осведомился Данил.
— Девочка в школе любила читать детективы. Особенно Хмелевскую.
— Глупости, — энергично возразила Янина. — Хмелевская — это каскад погонь, трупов, авантюр и суеты. А я больше всех любила Вилта. Особенно «Головоломку». Дуэль умов…
— Знаю, — сказал Данил. — Я тоже читал. Ну, в таком случае, панна Янина, вы, быть может, и представите мое положение — я как раз пытаюсь кое-кого перехитрить, а все мордобои — декорации ради… Долго еще?
— Почти приехали. Вон то заведение…
Заведение, двухэтажный особнячок на отшибе, именовалось с претензией на морской колорит «Приютом Нептуна». Судя по остеклению первого этажа, там размещалась ресторация, ну, а второй этаж походил то ли на жилой, то ли на «нумера».
— Гостиница? — спросил Данил, кивком указав вверх.
— Ну да, — сказала Янина. — Якобы. Потому что как-то так у них получается с загадочным постоянством, что все номера постоянно заняты и люди непосвященные ни за что на второй этаж не попадут, что, понятно, законов не нарушает, нет такого закона, чтобы часть номеров в отеле обязательно была свободна. Отель процветает, что же тут поделать… Вон там наши, в той машине.
— Значит, могу как следует повеселиться? — уточнил Данил.
— Ну ты же гость, пан Черский, — усмехнулся Януш. — Согласно старопольскости, можешь чувствовать себя, как дома… Пошли? Данил обернулся к девушке:
— Бога ради, прекрасная панна, вы только не подумайте, что я и в жизни таков, как на работе…
— Звучит многообещающе, — усмехнулась Янина. — То же самое, чур, касается и меня… Я только на работе — Рыжая Соня, так и знайте.
94 
