В том же XVI веке посол австрийского императора Сигизмунд Герберштейн в своей книге «Записки о московитских делах» подробно описывает неких крупных ящериц, неизвестных современной науке, которым язычники-литовцы поклонялись, как богам. Эти «боги» опять-таки ведут себя совершенно небожественно, всего-то в определенные часы вылезая из укрытия, чтобы попить приготовленного для них молока. Книга Герберштейна до сих пор считается одним из ценнейших источников российской историографии, а ее автор на барона Мюнхгаузена ничуть не походил. Вот что он писал конкретно: «Там и поныне очень много идолопоклонников, которые кормят у себя дома как бы пенатов[20], каких-то змей с четырьмя короткими лапами наподобие ящериц, с черным и жирным телом, имеющих не более 3 пядей в длину (60–75 см – А. Б.). В положенные дни люди очищают свой дом и с каким-то страхом всем семейством благоговейно поклоняются им, выползающим к поставленной пище». Ничего особенно сказочного – в иных местностях Юго-Восточной Азии точно так же кормят священных для местного населения кобр, привыкших в определенные часы выползать к принесенной пище.
И, наконец, уже в наши дни известия о случайных встречах с небольшими речными ящерами порой приходят из малообитаемых районов Псковской и Новгородской областей, знаменитых огромными болотами.
Конечно, трудно поверить, что некие крупные рептилии и до сих пор обитают в болотах Псковщины или в уральской тайге. Вполне возможно, они существовали, но вымерли, и наши далекие предки (впрочем, судя по уральским былям, не такие уж далекие) сталкивались с последними особями вымирающих видов. Как бы там ни было, то постоянство, с которым сотни лет обитатели огромных территорий, простирающихся от Балтики до Урала, сохраняли рассказы о «ящерах» и «полозах», заставляет задуматься. Можно вспомнить, сколь длинен список крупных животных, всего сто лет назад считавшихся плодом расстроенного воображения вралей-охотников или сказками туземцев. Комодские вараны, целакант, карликовый бегемот, медведь-кадьяк… Вплоть до начала двадцатого столетия ученые и не подозревали о существовании гигантской горной гориллы! В 1900 году, в местах, считавшихся прекрасно исследованными, исхоженными естествоиспытателями вдоль и поперек, английский капитан Гиббонс обнаружил дотоле неизвестного белого носорога. Не землеройку или белку, а животное весом в две тонны, достигавшее в холке двух метров…
Практика к тому же показывает, что порой реальнейшее животное способно приобрести в глазах обитателей данной местности черты мифологического чудовища: например, того же карликового бегемота, зверя, в общем, безобидного, негры считали «ядовитым» и панически боялись к нему даже прикоснуться. В разных частях света прямо-таки мистическими свойствами наделяли гиену и росомаху, волка и комодского варана. Так что, возможно, сообщения о реальном Полозе, то ли ящере, то ли змее (а быть может, и змее, и ящере) примешались позднейшие наслоения чисто сказочного плана. Сказка тесно переплелась с рассказами очевидцев.
Однако предания о волках, способных человеческим голосом беседовать со странствующими царевичами, еще не делают волка мифологическим животным. И так далее, примеров можно подобрать много.
Районы дикие, необжитые, где в буквальном смысле не ступала еще нога человека, весьма обширны – что за Уралом, что на Урале. И не исключено, что где-то в уральской горной тайге и сейчас греется на солнышке реликтовое животное, именуемое Великим Полозом – и по своей неразумности представления не имеющее, что молва наделила его способность оборачиваться человеком и «отводить» золото…
Эка невидаль…
Геологические были о странном. Быль о машине-невидимке.
Это случилось в середине лета 1977-го года. Лето это памятно, в первую очередь, даже не своими странностями, о которых рассказано ниже, а тем, что именно тогда в Красноярском крае из магазинов начисто исчез шоколад. К этому привыкли не сразу, вот это выглядело по-настоящему странно: долгие годы шоколада в магазинах было хоть завались, и вдруг он исчез в одночасье, сначала показалось, это ненадолго, но выяснилось – лет на десять.
Ладно, не будем отвлекаться. Наш отряд тогда, как говорят в геологии, стоял на крохотной таежной речушке, у склона огромной и пологой, километров десять в диаметре, сопки, сплошь заросшей лесом. По другую сторону сопки – деревня. Из деревни к лагерю вокруг сопки вели две дороги, с высоты птичьего полета, надо полагать, смотревшиеся огромными полукружьями. Дорога с правой стороны сопки и дорога с левой. По какой из двух ни пойдешь от лагеря – придешь в деревню. По какой ни пойдешь от деревни… Ну, соответственно.