142 
Лоуик помрачнел.
— Он выслушал мою мольбу о помощи, сир, но…
— Но ничем не помог. Когда же он переменился?
На лбу у Лоуика выступили крупные капли пота, ручеек пота уже струился по виску, но отвечал он твердо.
— Когда пришла весть о гибели вашего брата, сир.
— Вот как, — отойдя на несколько шагов, промолвил король. — Лишившись главного своего защитника, он захотел полной власти над Нортумбрией. Да, это было бы грозным оружием. Вот только против кого оно было бы направлено?
Фламбар несколько овладел собою и уже готов был сражаться за свою жизнь.
— Сир, я лишь пекся о том, чтобы на севере Англии должным образом соблюдался порядок. Для того ваш брат и направил меня туда.
— Для того ли? Но отчего тогда ваш интерес к делу сэра Раймонда так возрос после безвременной кончины моего брата?
— Сир, мне нужно было время, дабы обдумать как следует его дело. Как вы изволили убедиться нынче, случай не из простых.
— Полагаю, подделка документа как раз и была способом упростить его. Как и, — невозмутимо продолжал король, — покушение на жизнь лорда Галерана?
Фламбар облизал пересохшие губы.
— Покушение?..
— Нынче утром лорд Фицроджер взял под стражу вашего слугу, милорд архиепископ. Он уже сообщил нам много нового. Самострел — дьявольское оружие. Даже папа согласился, что его допустимо применять только против неверных.
Генрих повернулся и со зловеще-довольным видом в мертвой тишине сел на трон.
Лоуик рванулся к архиепископу.
— Вы? Так за этим нападением стояли вы?
— Ранульф Фламбар, — промолвил Генрих, жестом останавливая Лоуика, — объявляю вам, что вы подозреваетесь в покушении на убийство, в подлоге и в значительном превышении вашей клерикальной власти.
— При всем уважении к вам, сир, — возразил Фламбар, перебегая взглядом с короля на архиепископа Лондонского, — у вас нет власти над иерархом Церкви.
— Ax, нет? Милорд архиепископ Лондонский, возможно, вы хотели бы, чтобы я поместил этого сомнительного слугу Церкви в надежное место, покуда будет произведено полное дознание по его делу?
Фламбар, как известно, не пользовался особой любовью. Архиепископ едва приметно улыбнулся.
— Сир, Церковь будет благодарна вам за содействие.
— В таком случае, я повелеваю заточить его в Тауэр на срок, необходимый для выяснения истины. — И, прежде чем, Фламбар успел возразить, король продолжал: — Мне кажется, что архиепископа Дургамского мучит своенравие и снедает гордыня. Вероятно, он нуждается в наказании, дабы узреть гибельность своего поведения и спасти душу от вечных мук.
— Хлеб и вода творят в подобных случаях чудеса, сир, — заметил архиепископ Лондонский.
— Верно, верно, — кивнул король. — Кроме того, совсем недавно архиепископ сам рекомендовал телесное наказание для сломления греховной гордыни…
— Ах, да. — Глаза престарелого архиепископа Лондонского засветились почти добродушным весельем. — Десять ударов в каждый час молитвы, не так ли, сир?
— Как мудро. Как справедливо. — Генрих кивнул Фицроджеру. — Проследите за этим, друг мой.
— Охотно, сир. — И Фицроджер направился к дверям вслед за упирающимся Фламбаром.
— Вы еще пожалеете! — вопил тот, в то время как стражники под руки вели его к выходу. — Я вам еще понадоблюсь, как вашему покойному брату!
Генрих лишь улыбнулся.
— Ступайте добром, Фламбар, не то я прикажу удвоить число ударов.
Покуда архиепископа и его присных выдворяли из палаты суда, Галеран гадал, неужели вся сцена суда, исключая неожиданности, была заранее задумана. Вероятно, Генрих понимал, что Фламбар может быть ему полезен, но лишь как униженный, сломленный раб, а не как человек, обладающий достаточной властью, чтобы угрожать королю. Сегодня Генриху представился удобный случай сломить Фламбара.
Воистину, Генрих Боклерк интересный человек, но Галеран предпочел бы провести жизнь подальше от его орлиного взгляда.
Мольбы и угрозы архиепископа затихли за закрытой дверью, и король обратил внимание на тех, кто остался: на Галерана, Рауля, лорда Вильяма и Лоуика. Монах-писец Варвик и архиепископ Лондонский отныне были только наблюдателями
— Сир, — сказал Галеран, — я должен идти к жене…
— Еще минуту, милорд. Уверяю вас, она в безопасности и отдыхает под самой надежной из защит.
С этими словами король повернулся к Лоуику.
— Итак, сэр Раймонд…
142 
