Глава четвертая

ДОМАШНИЙ ТЕАТР ГРАФА ШЕРЕМЕТЬЕВА

Вопреки его опасениям, ужин в роскошной столовой оказался не столь уж удручающим процессом. Он очень быстро привык. Просто внушил себе, что оказался в хорошем ресторане, — бывали-с в прошлые времена, когда славные офицеры армии российской еще не считались отбросами общества…

Да и не оказалось тех самых наборов многочисленных ножей и вилок, касаемо которых правила этикета предписывали начинать непременно с крайних. Видимо, Пашка справедливо решил не доводить идею великосветскости до абсурда — по крайней мере, в домашнем кругу. В общем, обычный ужин — с поправкой на роскошь и обилие блюд, прилежно подаваемых бесшумно порхавшей вокруг стола Марианной.

И Катя, и Надя держались предельно обыденно — они-то, надо полагать, привыкли. Постепенно и Петр немного расслабился душою, не следил бдительно за локтями и падающими на скатерть крошками, в итоге неплохо поужинал, завершив процесс парой бокалов вина. Кажется, прошло гладко. В следующий раз пройдет и совсем непринужденно — не самое тяжкое испытание, как оказалось, семейные трапезы в хоромах г-на Савельева, промышленника и коммерсанта…

Гораздо более нервировало поведение Реджи — чертова псина вела себя по-прежнему: явно сбитый с панталыку буль то возникал в дверях столовой, вглядываясь в Петра прямо-таки с человеческим недоумением, то скрывался, тихо ворча. Никак не хотел признавать хозяина — и успокоиться никак не желал. И «жена», и «падчерица» не могли не обратить на это внимание — но, к счастью, Катя сама подыскала подходящее объяснение: кто-то ей напел, что собаки — прирожденные телепаты, и она всерьез предположила, что пес шестым чувством просек случившуюся с хозяином беду, оттого и не находит себе места. Петр, вздохнув с превеликим облегчением. постарался развить и закрепить эту тему, добросовестно пересказав парочку историй о собачьей телепатии, вычитанных из многоцветных бульварных газеток. Удалось, похоже. В конце концов Катя шуганула пса на место. и он, ворча, удалился.

— Благодарю за хлеб-соль, папенька, — присела Надя, встав из-за стола. — Разрешите вздорному ребенку удалиться на дискотеку? Не зацикливаться же на компьютерных трудах, нужно и развеяться временами.

— Валяй, чадушко, — сказал Петр.

Щелкнула невидимая картотека. Дискотека «Метрополис», приют золотой молодежи, проплаченная заботливыми новорусскими «предками», немаленькая охрана старательно бдит, по мере возможности отсекая наркотики, спиртное и замаячивших на горизонте представителей «низших классов». Отвезет и привезет Митя Елагин, нет причин для беспокойства, можно спокойно разрешить…

Механически поблагодарив Марианну — последовав в том примеру Кати, прямо-таки скопировав ее интонации и слова, — Петр пошел к себе в кабинет. По дороге чертова псина снова проводила его злым, недоуменным ворчаньем, но, слава богу, на какие-либо активные действия не решилась. Может, притерпится? Задобрить его следует, вот что, притащить с кухни какого-нибудь мясца, глядишь, и наладится…

Он даже обрадовался, когда после обычного деликатного стука появилась Марианна. Взял быка за рога:

— Слушай, сообрази там с кухни чего-нибудь для Реджи. Тина сосисок, колбаски… Такое впечатление, он от меня за неделю отвык. Надо налаживать контакт…

— Павел Иванович, вы, наверное, забыли… — Марианна показала на письменный стол. — Перед самой аварией я купила пару упаковок костей, ну, этих, импортных имитаций, вы тогда просили… Они там и лежат. Реджи обожает.

  22