Особенно,... 
118 
Этот бизнес неплохо «крышевали» либералы из Государственной Думы, при любых попытках спецслужб вмешаться поднимавшие дикие вопли о «диктатуре», «произволе военных» и «беззаконии». О мотивах приходится гадать…
Чтобы чем-то прикрыть творившийся на фронте и в тыл бардак, пошли по избитому пути, причем, обращаю внимание почтеннейшей публики, задолго до большевиков и НКВД: стали разворачивать масштабнейшую кампанию по поиску и выявлению шпионов, затаившихся вредителей и прочих врагов народа… Для начала крутанули эффектную внешне, но дурацкую по сути акцию: торжественно переименовали Санкт-Петербург в Петроград. В рамках избавления от «немецкого засилья». Никто при этом не задумывался, что название «Санкт-Петербург» не имеет никакого отношения к Германии и обозначает Город Святого Петра, апостола, ближайшего сподвижника Иисуса Христа. А «Петроград» уже означало «Город Петра» - не святого, а Петра I. Выражаясь военным языком, город откровенно разжаловали, теперь он носил имя не апостола, а всего лишь одного из русских императоров…
Впрочем, это (как и массовое принятие немцами русских фамилий) было дурью относительно безобидной. Гораздо менее безобидным было то, что началось потом…
Из прифронтовой полосы начали в массовом порядке выселять евреев, а самых неудачливых вешать без суда и следствия. Безусловно, среди евреев, как и среди прочих наций Российской империи, были индивидуумы, шпионившие в пользу Германии и Австрии - но репрессировать на этом основании весь народ было, мягко скажем, неправильно.
Поскольку к тому времени немцы уже заняли российскую Польшу, с передовой стали убирать солдат и офицеров польского происхождения - как «ненадежных». А там взялись и за российских немцев - в подавляющем большинстве родившихся в России, русских подданных и русских патриотов. 200 тысяч солдат немецкой крови срочно перебросили с западного фронта на другие участки, а офицеров-немцев в массовом порядке стали отстранять от командования. Чуть позже устроили насильственную депортацию 200 тысяч немецких колонистов из западных губерний - в Поволжье, на Урал и в Сибирь (за много лет до многократно руганных сталинских депортаций!). Планировали выселить за Урал вообще всех немцев - но революция помешала…
Ну, а потом по логике событии речь дошла и до славян. Из западных губерний, прифронтовой зоны стали угонять местное славянское население, представляя дело так, будто они сами бегут от тевтонов. Многие тысячи мнимых «беженцев» заполнили внутренние губернии…
Генерал Курлов, во время войны отправленный налаживать контрразведывательную работу в Прибалтике, прибыв на место, столкнулся с целым ворохом совершенно идиотских «дел» о мнимом шпионаже. Чуть ли не у каждого владельца имения искали рацию в сарае или «средства сигнализации», за которые однажды приняли безобидные телескопы (престарелый помещик-немец был астрономом-любителем). Некий латыш принес Курлову верноподданнический донос: мол, собственными глазами видел, как в одно из немецких имений прилетели на аэроплане двое германских офицеров, попили с хозяевами чаек на лужайке, а когда они улетали, хозяин подарил им корову, которую означенные тевтоны… в том же аэроплане домой и увезли! Когда Курлов отправил этого придурка восвояси, энергичный латыш попер этот же донос касаемо увезенной на аэроплане коровы в Ставку верховного главнокомандующего - так что Курлову пришлось и перед ней отписываться, объясняя тамошним «спецам», что двухместные аэропланы на перевозку коров решительно не способны.
Сюит ли удивляться, что в апреле 1915 г. и владелец, и управляющий одной из фабрик в городе Митаве оказались в тюрьме за шпионаж по причине… содействия русской армии?
Дело было так. Проходивший маршевый батальон разместился на фабрике и потребовал для своих нужд воды и электричества. Для чего пришлось затопить фабричную котельную. Батальон ушел. Пришел другой - и вот его-то командиру бдительные чухонцы донесли, что печным дымом владелец и управляющий (немцы, на свою беду) «указывали ориентиры тевтонской артиллерии». Командир, недолго думая, засадил обоих «шпионов».
И подобных «дел» Курлову досталось девяносто два! Причем пришлось освободить почти всех арестованных по причине полной шизофреничности обвинений…
Наблюдая все это, начальник военной разведки Австрии Ронге не без ехидства писал: «Чем хуже было положение русских на фронте, тем чаще и громче раздавался в их армии крик „Предательство!“»
118 
