Последние отзывы

  146  

События несутся на полном галопе. Первая половина декабря - дни, накаленные до предела. Явственно зреют потрясения.

Так в чем же, собственно, дело?

Почему всем этим горлопанам - сановным, титулованным так не нравится «нынешнее правительство»? И что это за правительство, кстати? Чем оно занимается, чего хочет от жизни, что готовит России?

Ответ - интереснейший!

Дело вовсе не в Распутине, отнюдь. Он играет некоторую роль в событиях, но далеко не главную…

Оказывается, эта «внутренняя война» затеяна для того, чтобы противодействовать новому курсу, взятому российским кораблем. Этот новый курс, значительно отличающийся от прежнего, был взят во второй половине 1916 года. Вот против него-то и выступают великие князья и просто князья, дворянские представители, думские политики, военные и штатские…

А за их спинами явственно маячат иностранные фигуры родом из прекрасной Франции и туманного Альбиона…

Их-то недавние резкие перемены не устраивают в первую очередь. Они оберегают свои, насквозь шкурные.

Мы до сих пор не вполне осознаем, какой курс взял российский корабль во второй половине 1916-го - за что корабль и был, по сути, потоплен частью экипажа…

2. На дороге к миру

«Патриотический угар», охвативший всю страну после начала войны, быстро схлынул. Уже в конце 1914 г. циркулировали упорные слухи, что группа правых депутатов Госдумы составила записку, в которой настаивала на скорейшем заключении мира с Германией «во избежание внутренних осложнений». В январе следующего года заключения мира требовали с трибуны и некоторые правые, и некоторые левые. Крикунов утихомирили простым и эффективным способом: ввели в особый правительственный комитет по распределению и выполнению военных заказов. Этим они оказались вполне удовлетворены речь, таким образом, шла исключительно о легоньком шантаже, чтобы выбить для себя кусок пирога.

Однако в том же 14-м сложился интересный союз Витте-Распутин. Это уже было достаточно серьезно. Секретарь Распутина Симонович оставил подробные воспоминания, как оба несколько раз встречались и обсуждали планы на ближайшее будущее: Распутин должен был «протолкнуть» Витте на пост премьера, а тот приложить все силы для скорейшего заключения мира.

Вообще-то к мемуарам Симановича следует относиться с известной осторожностью. Историки его не раз уличали в буйной фантазии, преувеличениях - с конкретными примерами.

Однако целиком отвергать воспоминания Симановича все же нельзя. Еще и оттого, что рассказанное им крайне похоже на реальные мысли и действия как Витте, так и Распутина. Витте, подобно Столыпину, категорически был против любых серьезных войн России с кем бы то ни было, которые лишь мешают нормальному развитию страны. Распутий тоже не раз показал себя противником войны, он был и остался мужиком, крестьянином, а война - предприятие, крестьянину абсолютно чуждое…

Известны свидетельства близких Витте людей, например дипломата барона Розена: «Я никогда не забуду, как в первые недели войны он пришел… излить чувство гнева и отчаяния… беспомощный свидетель некомпетентности и глупости, ввергшей нацию в катастрофу мировой войны, которая могла привести только к уничтожению трудов всей его жизни и обрекала страну на разрушение и погибель».

Схожие воспоминания оставил и генерал Спиридович: «Витте не стеснялся говорить о безумии войны против Германии. Доказывал, что нужно с ней покончить. Это доходило до государя и очень его сердило».

Симанович уверял, будто Николай, получив предложения Витте, ответил Распутину так: «Ты должен знать, что, призывая опять графа Витте, я подвергаю себя большой опасности. Мои родственники поступят со мной таким же образом, как в свое время было поступлено с сербским королем Александром. Меня с женой убьют».

Эти строки вовсе не выглядят фантазией Симановича - учитывая, что через пару лет и многие родственники царя, и элита, и генералы выступили-таки сплоченным фронтом против царской четы - в конце концов действительно убитой…

Вспомните, как запугивала сестру великая княжна Елизавета: «Помните о судьбе Людовика и Марии-Антуанетты!»

Как бы там ни было, достоверно известно, что к зиме 1914 г. Витте отправил в Германию своему старому знакомому банкиру Мендельсону (тому самому, что выручил Россию займом в 1905 г., когда деньги внезапно отказалась дать Франция) оптимистическое письмо, в котором сообщал, что «есть мнение» назначить именно его, Витте, главой делегации на русско-германских переговорах о мире, которые предположительно состоятся в Стокгольме в начале 1915 г.

  146