25 
Герцен к «беглому» отнесся без всякой симпатии чем-то ему Нечаев не глянулся. Зато Огарев моментально накатал стихотворение, посвященное Нечаеву, и в конце концов убедил Герцена подкинуть студенту деньжат на революцию. Пытались ли они вовлечь юного симпатягу в свои гомосексуальные забавы, осталось неизвестным.
Точно так же и Бакунин Нечаевым очаровался. Вдвоем они состряпали «Катехизис революционера» — штуку посильнее, чем книжка под названием «Майн кампф». В «Катехизисе» говорилось, что революционер обязан подавить в себе все человеческие чувства, не соблюдать ни законов, ни приличий, забыть о нравственности (нравственно только то, что служит успеху революции) пускать в ход любые средства — от шантажа до провокаций.
Последнее Нечаев тут же принялся осуществлять на деле: стал посылать знакомым в Россию поджигательские письма и прокламации. Он прекрасно знал, что поступавшая из-за рубежа (особенно из Женевы, где революционных гадюшников было в достатке) почта вскрывается III отделением - но на это и был расчет. Адресатов тягали в полицию, они озлоблялись, а это-то как раз и делало из них необходимые Нечаеву кадры…
Между прочим, болтаясь по квартирам русских эмигрантов, Нечаев вульгарным образом украл из прихожей одного из них пальто, сюртук и плед, чего лично я решительно не могу понять: человек вроде бы серьезный, но польты тырил как мелкий жулик…
Потом Нечаев (снова без всяких препятствий со стороны III отделения) вернулся в Россию, опять-таки овеянный славой благословлен «авторитетами», даже в стихах ими воспет… И принялся создавать тайную организацию под названием «Народная расправа».
По замыслу вождя состоять она должна была из кружков-пятерок, где «пятерки» друг друга не знали. Вербуемых Нечаев уверял, что его «Народная расправа» насчитывает уже тысячи членов, охватывает всю Россию и не сегодня-завтра овладеет страной путем всеобщего бунта. Причем действовал он не от своего имени, а от лица таинственного, суперзасекреченного «комитета», который-де всем и заправляет. Комитет этот, вкручивал Нечаев новичкам, делая страшные глаза, вездесущ, всезнающ и всемогущ, имеет даже свою полицию, которая следит за каждым членом организации и в случае измены или идейных шатаний прикончит без всякой жалости.
Какое-то время Нечаеву верили, как ни пытались вразумить товарищей скептики: и Ткачев, и Негрескул, тот самый, у которого Нечаев в Женеве спер пальто. И «вождь» резвился, как хотел: например, чтобы запугать одного из своих соперников в борьбе за умы потенциальных кадров, переодел сообщников жандармами и инсценировал «арест с допросом»…
Вот в этой-то компании и вращалась Верочка Засулич, одна из ближайших помощниц Нечаева, который еще ее, по некоторым данным, и трахал со всем усердием. Не случайно после разгрома «Народной расправы» ее держали в тюрьме целых два года - для столь долгого срока, да еще в отношении молодой девицы нужны были веские основания… Но подробности и сама Верочка, и ее защитники отчего-то упорно обходили молчанием. А ведь что-то серьезное просто обязано было быть…
Нечаев в конце концов заигрался. Нашла коса на камень. Подавляющее большинство вовлекаемых в «Народную расправу» Нечаеву верили слепо и ходили перед диктатором на цыпочках. Но однажды студент Иванов стал всерьез сомневаться в существовании грозного всепроникающего «комитета» - причем свои сомнения высказывал во всеуслышание, пообещал даже: если Нечаев в ближайшее же время не докажет, что «комитет» реален, он, Иванов, выйдет из «Расправы» и создаст собственную. А поскольку среди «прогрессивной молодежи» Иванов был известен и популярен, угроза смотрелась вовсе не надуманной…
Нечаев, не теряя времени, собрал свою «пятерку» и заявил: Иванов агент III отделения, вот-вот заложит всю «Народную расправу», а потому «комитет» настрого приказал изменника ликвидировать…
И убили. Заманили ночью в парк возле Земледельческой академии, били камнем, душили, потом дострелили из револьвера и бросили труп в прорубь…
Вот тут уже Нечаева стали ловить не понарошку, а всерьез. Он сумел-таки сдернуть за границу, но через какое-то время швейцарские власти, справедливо рассудив, что речь идет не о политике, а о чистейшей воды уголовщине, помогли присланным в Женеву сотрудникам III отделения арестовать Нечаева и согласились на депортацию. В России несостоявшегося «вождя» опять-таки судили не за политику, а как натурального уголовника - за умышленное убийство. Именно эта история послужила Ф. М. Достоевскому материалом для создания романа «Бесы»…
25 
