Последние отзывы

  19  

Закончив гигиену, Карташ повернулся к соседям.

— Давай сюда, Леха, порубаем малость, – махнул ладошкой старший и глянул на Эдика.

Уговаривать себя Алексей не стал заставлять.

Эдик споро подхватил бутылочку – это «Флагман» оказался – свинтил ей горло и набулькал по кружкам. В других кружках плескалась простая вода, для запивки, должно быть. Выпили «за смерть врагов», причем Алексей выбрал кружку сам и залил водку в рот только после того, как выпили соседи – береженого, как уже говорилось, бог бережет, да и свеж в памяти еще был финал последнего употребления – там, на презентации автомобиля «Bugatti», будь она проклята. Водка действительно оказалась водкой. Остальные Алексеев маневр, естественно, заметили, но промолчали. Лишь Квадрат опять открыл было рот, но, вот странно, ничего не сказал.

Огненная вода стремительно ухнула в пустой желудок и растеклась по жилам и прочим артериям, наполнив тело жаром и мурашками. Вот что ему требовалось. Почувствовав, как кровь прилила к щекам, Карташ понял вдруг: наконец-то отпустило. Расслабилось и смягчилось, словно мужское достоинство после апогея. Совсем как в компьютерной игрушке, он добрался до конца первого уровня, и теперь остается ждать, пока комп подзагрузит следующий уровень. Черт его знает, что будет там, на уровне втором, но, пока ничего не происходит, можно перевести дух.

Выпили по второй, закусили. И под водочку и хавку начался ненавязчивый разговор.

– С табуреткой это ты ловко придумал, – сказал Эдик, жуя. – Как догадался, что тебя должен валить я, а не этот? – небрежный кивок в сторону Квадрата.

– По кентосам^[9], – пожал плечами Алексей, хотя заметил их только сейчас.

Ничего, пущай думают, что такой он весь наблюдательный и догадливый…

– А вот кстати, – спросил Алексей, – что, табуретки в камере разве полагаются?

Ответом был по-детски невинный взгляд трех пар глаз. Эдик задумчиво посмотрел на костяшки пальцев и хмыкнул.

– Соображаешь. Хотя говорок у тебя не питерский. Москвич, что ли?

– Оттедова, – кивнул Карташ.

Удивительно, но желудок, отчего-то наплевав на голод, даже простенький бутерброд отказывался принимать, еда сухим комом вставала поперек горла и проталкивать ее дальше приходилось с усилием. Есть хотелось, но не моглось. Нервы, бля…

– По зонам, значит, вертухаил, – вклинился Квадрат – еще малость набычившись, но, в общем-то, уже миролюбиво.

– Только в одной. В Сибири. А до того в КИНе^[10] служил, проверял, как люди сидят…

– И как? – это уже Дюйм спросил.

– По-разному, – опять пожал плечами Карташ.

Он глянул на полочку для шлёмок, кружек и прочих нехитрых кухонных принадлежностей, под которой притулился небольшой, в половину человеческого роста портативный холодильничек «Сименс» и бросил пробный камень:

– Но такие вот дары прогресса обычно наблюдаются только у сидельцев уважаемых и заслуженных – авторитетных, один словом…

– Да? – удивленно протянул Дюйм, однако на намек не обиделся. – Ну, не знаю. У меня, видишь ли, застарелая болезнь желудка, почти смертельная, необходимо каждодневное сбалансированное диетическое питание, не то могу и концы отдать. Так что я накатал заяву лепилам, вот они мне холодильник и подогнали: на хрена им потом разбирательство, от чего да почему я коней двинул во вверенном им заведении…

Он маханул еще водочки и зажевал кусочком твердокопченой колбаски. «Издевается», – понял Карташ.

– Люди, – сказал он напрямик, – я хоть и знаю, как живут у хозяина, но ходка эта у меня первая. И, признаться, я ничего не понимаю. Тут в «Крестах» все так шикуют, или только «бэсники»?

– А друзья-приятели-родственники у тебя в Питере есть? – поинтересовался Квадрат.

– Ни души, – кратко ответил Алексей, помрачнев. После инцидента в «Арарате» это стало чистой правдой.

Эх, Машка, Машка…

Сокамерники переглянулись мельком, и что-то в их взгляде Карташу не понравилось.

– Сиротинушка, значит, – констатировал Квадрат.

– Да ладно, – сказал Карташ, отгоняя воспоминания. – В Москве папашка, вроде, жив. Только мы с ним не очень-то в контакте…

Про звание папашки он решил пока не распространяться: неизвестно, хорошо это для него или плохо, что он сын генерала.

– Фигня, – уверенно заявил Эдик. – Какой-никакой, а он тебе все ж таки отец… Ты вот что, ты ему весточку зашли, что, значит, в передрягу такую попал. Не то тяжко тебе придется, брат, без подкорма-то…

  19