Последние отзывы

  85  

…Тяжелее всех полуторачасовое сидение в машине давалось Шварцу, он был тут самый молодой, сгусток энергии, а потому и страдал откровенно, ерзал и ныл, так что в конце концов Смолину пришлось его достаточно жестко одернуть. Остальные тоже придерживались мнения, что нет ничего хуже в жизни, кроме как ждать и догонять – но кое-как с собой справлялись…

Полтора часа ничего интересного не происходило. Они все так же сидели в машине, окно «нехорошей квартиры» оставалось темным, Дашенька не объявлялась. Причем в родительском доме ее тоже не было – что периодически устанавливал Шварц, названивавший под видом однокурсника. Сумерки уже идиллически сгущались, на небе вот-вот должны были высыпать звезды – а результатов никаких.

Потом результаты нежданно-негаданно обозначились – точнее, обозначилась железяка, которую оптимисты с ВАЗа до сих пор продолжают упорно именовать «машиной». Сначала они не обратили внимания на приткнувшуюся метрах в пятнадцати от них «восьмерку» – но потом ее осветила фарами въезжавшая во двор машина, Смолин рассмотрел номер в зеркальце заднего вида – и дремота пропала моментально.

– А зверь бежит, и прямо на ловца… – пропел он строчку из детского шлягера былых времен. – Мужики, сзади…

– Кто?

– А во-он…

Шварц присмотрелся:

– Мать твою, это ж ботаник! Точно… Берем?

– Вы не в Чикаго, юноша, – сказал Смолин, подумав. – Столько тут торчали, что имеет смысл еще подождать – вдруг да узрим что-нибудь полезное…

– А если сдернет?

– На этом? – с оттенком брезгливости сказал Смолин. – Нет уж, на хвосте у него я висеть буду качественно… Только не похоже, чтобы он собрался сдернуть. По всему видно, расположился основательно. И глаз не спускает с того же самого подъезда. Как человек с некоторым житейским опытом я тут, господа мои, чую коллизии и нешуточные страсти…

– Вася! – толкнул его локтем Фельдмаршал.

– Вижу… Тихо все сидят! – шепотом распорядился Смолин.

Дашенька Бергер собственной персоной выпорхнула из плавно проплывшей мимо них и бесшумно остановившейся у подъезда «тойоты-камри» – судя по первым впечатлениям, очень привычно выпорхнула… Обернулась, помахала рукой кому-то, не видимому в сумерках за тонированными стеклами, и машина вальяжно проплыла к выезду на дорогу.

– Ну вот! – сказал Смолин вовсе уж тихонечко. – Пошли коллизии, пошли…

– Даша!

Это воззвал, разумеется, не кто-то из них, а Миша, кенгурячьими прыжками летевший к подъезду. Упомянутая особа обернулась к нему так недовольно (уличный фонарь давал достаточно света, чтобы разглядеть ее моментально поскучневшую мордашку), что Смолин моментально сделал кое-какие выводы в подтверждение уже имевшихся зыбких гипотез и смутных набросков…

– «Ромео и Джульетта», – хохотнул Кот Ученый. – Эпизод, не вошедший в канонические тексты…

– Туз-отказ, – прокомментировал Шварц.

– Циники вы, господа, – сказал Смолин не без грусти. – Тут трагедия происходит, а вам бы ржать…

Действительно, даже не различая с занятого ими места ни слова из тихого разговора, они прекрасно видели действующих лиц микроспектакля и по жестам прекрасно понимали содержание немудреной пьесы: длинноволосый юнец сначала что-то настойчиво спрашивал, потом пытался что-то втолковать, правды какой-то доискаться, убедить в чем-то. Дашенька же, притопывая на месте от нетерпения, отвечала коротко и резко, со столь недовольной, даже презрительной мордашкой, что человек с мало-мальски житейским опытом быстро мог определить, что на его глазах разворачивается классический сюжет: Он по-прежнему полон пылких и глубоких чувств, зато Она, тут и к бабке не ходи, давным-давно отправила бывшего друга сердечного на свалку истории и, по большому счету, видеть его не желает…

– Щас он ей врежет, – с азартом болельщика прошептал Фельдмаршал. – Она ж от него отмахивается, как от жабы…

– Спорим, не врежет? – с тем же азартом откликнулся Шварц. – У него ж чуйства, он же не шпана Ольховская, а интеллигентный мальчик навроде меня в прошлой жизни…

– Цыц, – тихо распорядился Смолин. – Вы тут еще тотализатор откройте… Приготовились! К концу близится, точно…

В самом деле, Дашенька решительно направилась в подъезд. Бывший сердечный друг кинулся следом, попытался схватить за локоть – но девушка, не обернувшись к нему и на миллиметр, стряхнула его ладонь так, что сомнений никаких не должно оставаться и у самого романтичного идеалиста. На миг Смолин даже ощутил мимолетное сочувствие к юному идиоту, в миллиард первый раз за время существования человечества наступившему на те же грабли.

  85