89 
– А утром собрались назад? Ночью, часом, не трахались?
– Он, извините, не похож ни на вас, ни на ваших гангстеров.
– На чем летели назад?
– На военном самолете.
– Неужели на истребителе? – хмыкнул Данил.
– Шуточки у вас… На военно-транспортном, так это, кажется, называется. Большой, зеленый, с двумя винтами. Там было еще несколько офицеров, но незнакомых, мы ни с кем не разговаривали…
– Ну, а потом?
– Логун гарантировал, что у меня будет эксклюзив на все материалы о вашей конторе. Каковую в самое ближайшее время будут ощипывать, как гуся…
– Ох, как вам всем нравится это словечко – эксклюзив… – сказал Данил. – Как кошке валерьянка. Что же, при столь горячо завязавшейся дружбе он так-таки не обещал тебя вытащить в случае чего?
– Он обещал, что поможет, если вы попытаетесь устроить провокацию…
– А мы устраивали провокацию? – ласково спросил Данил. – Малюточка, честное слово, не наша…
Она и не подумала смущаться, спокойно пожала плечами:
– Он мне оставил телефон. Только это, увы, не прежние времена, когда при слове «КГБ» менты вставали навытяжку. Да и время в самом деле позднее, тут вы меня подсекли качественно. Я бы до него дозвонилась самое раннее завтра поутру, когда вашему менту поневоле пришлось бы дать адвоката…
– И все? – спросил Данил. – На этом твои интимные связи с госбезопасностью заканчиваются?
– Все. Я бы ждала его звонка…
– Как он выглядит?
Рамона потушила сигарету:
– Слушайте, вы в самом деле хотите неприятностей? В конце-то концов, подписки я не давала и не обязана молчать, но если вы пойдете дальше, непременно огребете…
– А в камеру хочешь? – еще ласковее спросил Данил. – Будут у нас неприятности или нет – это уж наша забота. Как он выглядит?
– Ваших лет или чуть помоложе. Волосы светлые, пышные, но не длинные. Усы, короткие, густые, как у царских офицеров. Носит очки. Высокий, роста примерно вашего. А движется… знаете, так мягко, пластично, как большая кошка.
– Можешь ему позвонить прямо сейчас?
Рамона мотнула головой:
– Это служебный, он говорил, что бывает там только до шести, самое позднее, до семи. Стала бы я иначе колоться, как дура… Очень уж не хочется в камеру ко всякой рвани… А больше ничего не знаю, хотите верьте, хотите нет.
Даже если она врала, больше от нее в данный момент ничего не добьешься слепому видно…
– Вы понимаете, что будут неприятности? – настойчиво повторила она.
– Не пугай, – рассеянно сказал Данил. – И не строй ты из себя Шарон Стоун в том боевичке на итальянские мотивы, как бишь его… Между прочим, западных шакалов пера тоже хлопают, хоть их газетки – конторы с могучей финансовой подпиткой, не чета вашим… У тебя есть какие-нибудь контакты с людьми Беса? И не вкручивай, будто про такого слыхом не слыхивала…
– Нет у меня никаких контактов.
– А Хилкевича из «Крогер ЛТД» знаешь?
– Он у нас объявления тискал. В полосах «Куплю-продам». – Она опять ухмыльнулась не без дерзости: – Меня мужики не интересуют… Ну? Слово вы держите, или как?
– Слово-то я держу… – медленно сказал Данил. – И пойдешь ты сейчас домой… правда, сначала почирикаешь с нашим художником на предмет фоторобота.
– Мы так не договаривались…
– Да мы, Петюня, и насчет хлеба не договаривались… – прохрипел Данил жегловским голосом. – Это не твоя забота, в конце концов, пусть у нас головы болят…
– Ведь чревато…
Данил обошел стол и остановился над ней:
– Слушай-ка, сеньорита… Тебе ж не двадцать лет, это нынешняя молодежь по причине полной непуганости плохо помнит, что такое КГБ, а ты, говорят, еще при застое скрипела перышком… Неужели этот тип выглядит стопроцентным гэбэшником?
– Именно так он и выглядит. К тому же его участие в байкальской операции меня, знаете ли, убеждает…
– А вот меня – не вполне, – сказал Данил. – Ты ж женщина с жизненным опытом, подумай, сто раз проанализируй, взвесь… Я сам, между прочим, отдал ГБ лучшие годы пылкой юности и немного могу порассуждать на эту тему…
– Что вы мне стараетесь внушить?
– Что времена нынче совершенно идиотские, – сказал Данил.
– И героин не ваш…
– Не наш.
– И в заграницах вашему человеку устроили провокацию, какими в застойные времена парторги так и пугали…
– Вот это уже не твое дело, – сказал Данил. – Ты запомни одно: в наши сумасшедшие времена возможны самые невероятные финты и декорации. И если этот красавец имеет хоть какое-то отношение… к нехорошим, скажем так, делам, он ведь может тебя и пришить. Холодова не забыла? И потому, если ты что-то от меня утаила, это для тебя может выйти боком, причем плюху ты не от нас огребешь… Подумай еще раз.
89 
