Особенно,... 
52 
— Чем могу помочь?
Не сводя глаз с Томми. Стиан, как в замедленной съемке, двинулся на него. Остановился он, только когда подошел вплотную. Бледные губы медленно растянулись в усмешке. Он стоял, задрав голову, и смотрел на Томми, который был на голову выше ростом.
Томми бросило в жар. Руки висели как плети. Ноги налились свинцом. Не в силах больше смотреть в бессмысленные остекленелые глаза коротышки, он отвел взгляд.
— Вот, стало быть, каков ты вблизи, — тихо сказал Стиан.
Кивнул, словно бы с одобрением, и, по-прежнему задрав голову и полуоткрыв рот, смерил Томми взглядом.
Томми слегка попятился. Стиан двинулся за ним.
— Как тебе живется в бывшем госпитале? — спросил он. — Квартирка что надо!
Сбоку на шее виднелась татуировка — начиналась где-то под круглым воротом футболки и заканчивалась возле мочки уха.
Томми снова обдало жаром.
— Что вам угодно?
— Посмотреть хочу на тебя. — Ухмылка стала еще шире. — Просто посмотреть.
Кончиком языка он облизал губы.
Томми покачал головой. Облизывание губ, взгляд, усмешка — во всем этом сквозила неотвратимая угроза. А он чувствовал себя бессильным, апатичным… во рту пересохло.
— Если вы думаете, что можно заявляться сюда с угрозами…
— Я люблю свою мать, а ты? — перебил Стиан.
— Моя мать умерла, — ответил Томми, шагнул к входной двери, распахнул ее и посторонился. — Уходите. — Голос дрожал, он быстро оглянулся вокруг. — Уходите! Вон отсюда!
Секунду-другую Стиан стоял, по-прежнему слегка откинув голову назад. Потом медленно двинулся к Томми. И снова остановился.
— А моя мать жива, — сказал он. — И я терпеть не могу, когда всякие там засранцы ее нервируют. Ты хоть знаешь, кто я?
Стиан расплылся в широкой усмешке.
У Томми участилось дыхание. Происходящее казалось ему нереальным. Надо избавиться от этого психованного коротышки. Паренек явно из отделения для буйных.
— Прошу вас уйти, — сказал Томми.
Стиан подошел совсем вплотную, по-прежнему откинув голову назад и буравя его взглядом.
— С этой минуты советую тебе ходить с оглядкой.
Глаза его полыхнули огнем. Томми схватил его за плечо, тряхнул так, что ноги у парня чуть не оторвались от пола, и вытолкнул в дверной проем, прямо на лестницу.
Стиан упал на руки.
— Пошел отсюда к чертовой матери! — крикнул Томми. — Убирайся!
Стиан медленно встал. Лицо побагровело. Улыбка исчезла. Наставив на Томми дрожащий палец, он буркнул:
— Да ты псих. Напрасно ты на меня наехал.
Томми захлопнул дверь. Прислонился к стене. Дыхание участилось. Сердце стучало как молот. Этот засранец знает, где он живет.
— Боже мой, что случилось?
Томми поднял глаза. Трина стояла в дверях своего кабинета и испуганно смотрела на него. Он покачал головой и выпрямился.
— Тебе не о чем беспокоиться, — сказал он, направляясь к себе. — Я его вышвырнул.
*
— Анна Мидтгорд?
— Да, — послышалось в ответ.
— Это Томми Тенволд из «Глобал кэпитал». У меня только что был ваш сын Стиан. — Голос у него дрогнул. Он подался вперед и крепко прижал трубку в уху.
Молчание. Он слышал только ее дыхание.
— Вы слушаете?
— Что произошло? — Она говорила медленно, осторожно, будто ждала взрыва, катастрофы.
— Я звоню, только чтобы заявить, что не намерен терпеть его наглое поведение. Мне пришлось… выставить его из нашего офиса. Он… — Томми утер ладонью потный лоб, — угрожал мне.
В трубке слышалось только учащенное дыхание.
— Вы слышите?
— Что вы ему сделали?
— Что вы имеете в виду? За дверь выставил.
— Нет… — прошептала она.
— Поведение вашего сына совершенно неприемлемо. В следующий раз я заявлю в полицию, — сказал Томми.
— Оставьте меня в покое, — прошептала она. — Оставьте.
Щелчок. Она повесила трубку.
Томми отложил телефон, запустил пальцы в волосы. Больше он ничего сделать не мог. Заявление в полицию ничего не даст. Ведь все это лишь слова.
*
Через час в кабинет тихонько постучали, и Трина осторожно заглянула в дверь.
— Я ухожу, — сказала она.
Томми стоял у окна, смотрел на машины, проезжающие по вечерней Бюгдёй-алле.
— О'кей. Приятного вечера, — ответил он с вымученной улыбкой.
Встреча со Стианом не шла у него из головы. Вышвырнув этого идиота за дверь, он так и не сумел сосредоточиться и сделать что-нибудь путное.
52 
