Альк осторожно выглянул из-за угла:
— Никого. Поднимаемся.
Лестница, поначалу прямая, закрутилась винтом. Пришлось красться со ступеньки на ступеньку, выжидая перед каждым шагом, чтобы не столкнуться лоб в лоб с внезапно вынырнувшим из-за поворота слугой или охранником.
Рыска наступила на край подола, раздался треск.
— Приподними его! — шикнул саврянин.
Девушка, спохватившись, задрала платье выше колен. К такому длинному она не привыкла, хуторские кроили на полторы ладони короче, чтобы не цепляли росистую траву и не пачкались навозом.
На площадке Жар снова сверился с тарелкой.
— А почему нигде никого нет? — дрожащим голосом спросила Рыска, подозревая какой-то подвох.
— А кто тебе нужен? Стража двор и зал охраняет. Слуги на кухне суетятся. — Саврянин вел себя как-то странно. Уверен, расчетлив, спокоен…
Слишком уж спокоен, будто это давалось ему огромным напряжением воли. Лицо Алька на миг исказило судорогой, но белокосый двинул бровями, и Рыске начало казаться, что ей просто померещилось.
— А жена Шарака? В зале ее не было!
— Она в другой башне живет и до утра оттуда не выйдет, — ответил за саврянина Жар, наслушавшийся сплетен между гостями. — Больно приятно ей глядеть, как муженек себе молоденькую деваху выбирает! Так что не порть лопухи.
— Чего?!
— Не трусь, — поправился вор. — Нам туда.
В этом коридоре факелов вообще не было. Видно, господин Шарак рассудил, что другим обитателям замка ходить сюда незачем, а сам он и светильник взять может.
Рыска вздрогнула: Альк внезапно поймал ее ладонь и болезненно стиснул.
— Ты в порядке? — обеспокоенно шепнула девушка.
— Да. Темно просто. Не спеши. Впереди раздался мягкий негромкий удар.
— Что?!
— Тупик, — досадливо прошипел Жар, потирая лоб. — Значит, нам нужна вторая дверь по правой стороне.
— Сходить за факелом? — предложил Альк.
— Не надо. Щас нащупаю. Во, вроде оно. — Друг легонько потянул за ручку. В косяке неподкупно брякнуло железо о железо. — Заперто.
Рыска разочарованно выдохнула, но миг спустя внизу что-то тускленько, голубовато засветилось, слабо очертив профиль сидящего на корточках вора.
— Ой, что это?
— Стружка болотного корня. — Жар веревочкой прикрепил стеклянный пузырек к ручке чуть повыше замочной скважины. — Эх, подвыдохся уже… Его лучше бы перед самым выходом крошить. Ладно, справлюсь. — Следующим парень вытащил из-под рясы кольцо с отмычками.
— Откуда они у тебя? — Девушка помнила, что богатый Жаров набор отобрали в зайцеградской тюрьме. Этот был поменьше, но тоже впечатлял.
— А, приходил к нам один вор каяться. — Парень, не отрывая взгляда от скважины, пробежался пальцами по связке. — Молец его пожурил и велел торжественно отмычки в крапиву выкинуть.
— То-то ты потом весь вечер чесался, — припомнил Альк.
— Зачем же добру пропадать?
— Хозяйственный ты наш, — ухмыльнулся саврянин.
— А то! — Жар наконец остановился на длинном тонком щупике с крючком и осторожно ввел его в скважину.
Рыска впервые видела друга так упоенно работающим. Он глядел в замочную скважину, как влюбленный в окошко своей избранницы, пытаясь и так и эдак уломать ее на прогулку под луной — упаси Божиня, без шума и насилия, только терпением и лаской! Да-а-а, это вам не заборы чинить…
Когда штук десять отмычек было перепробовано, а Жар, сладострастно высунув кончик языка, орудовал внутри одиннадцатой, в замке наконец щелкнуло, и вор поспешил потянуть ручку на себя.
— Готово! — с торжеством объявил он и первым скользнул внутрь.
В комнате было куда светлее — хозяин покоев полагался на частую решетку, оставив ставни открытыми: лето, душно. Луна смотрела прямо в окно, отражаясь в стеклянных глазах чучел — оленьи, лосиные, медвежьи, волчьи головы скалились на гостей со стен, как голодные беспокойники. Лисья вообще напомнила Рыске ту, бешеную. Возле стола стоял целый кабан, с двумя пролысинами на хребте, — очевидно, Шарак любил класть на него ноги.
Изнутри на двери обнаружился засов, который Жар тут же задвинул, и воры почувствовали себя куда увереннее.
— Вот сволочь, — хриплым от гнева шепотом сказал Альк, глядя на боковую стену. — Он бы и сюда голову приколотил!
Рыска повернулась и охнула. У стены стояла кровать, застеленная шкурами поверх перин, а над ней крестом висели два меча, короткий и длинный, и саврянский шлем. С наушей которого спускались две длинные белоснежные косы.