223 
Альк втайне поморщился (кто б его сейчас поднес!), однако без жалоб подладился к Рыскиному шагу, стараясь хромать как можно незаметнее.
* * *
В городе так пахло тиной, будто он провел на речном дне десяток лет, вынырнув и обсохнув сверху только сегодня. Мостовая местами скрывалась под водой, и поди угадай, что там — по щиколотку или с головой ухнешь. Неунывающие мальчишки катались по затопленным улочкам на снятых с петель воротах, отталкиваясь утащенными из дому метлами-ухватами и за монетку перевозя желающих.
В верхней части города было посуше, и туда-то, на рыночную площадь, стаскивали всех раненых, нахлебавшихся воды и мертвых (третьи настроения первым и вторым не поднимали, но выбора не было). Отсюда же их разбирали родственники, и гвалт — крики, рыдания, скрип волокуш и телег, на которых привозили и увозили тела, — не стихал ни на щепку. За происходящим присматривала стража: наместник учел свою ошибку и приказал пресекать ссоры в корне. Но все было тихо. Горе и напророченный гнев Богини сдерживали людей лучше оружия.
Лекарь уже перешел к другим страдальцам, и рядом с накрытым драным одеялом Жаром со стоическим видом сидел… Крысолов. Он благодушно, в своей обычной манере, поприветствовал Рыску кивком, но тут же скривился и схватился за затылок.
— Нога… — страдальчески прошептал вор, когда девушка опустилась на колени возле раненого. — Так… больно…
— Еще бы, — безжалостно поддакнул Альк. — Тебе ж ее отрубили.
— Чего?! — Жар подскочил, будто пчелой в зад укушенный. Рывком откинул одеяло — и с неимоверным облегчением увидел забинтованную до самого паха, но положенной длины ногу. — Уф… ну ты и крыса все-таки!
— Надо ж было тебя как-то взбодрить, — невозмутимо пояснил саврянин.
— Спасибо, дорогой друг, мне уже намного легче! — с чувством сообщил вор, осторожно укладываясь обратно.
— На здоровье, — благодушно откликнулся Альк. — Обращайся еще, если что.
— Бедненький! — Рыска жалостливо погладила Жара по голове. — Еще и какой-то негодяй челюсть тебе подбил, ишь опухла…
Вор метнул на саврянина злобный взгляд, но не сдал.
— А вы что тут делаете? — спросила девушка, стесняясь смотреть на Крысолова, хоть и не она его по голове била.
— Сижу, за другом вашим приглядываю, — предельно честно ответил тот. — А до этого на берегу его нашел и помог сюда добраться. Отплатил, так сказать, добром за зло.
— Чего?! — обиделся вор, снова приподнимаясь. — Да если б не я…
Путник усмехнулся:
— Ладно-ладно, добром за добро.
— Конечно, Жар же у нас самый главный в этой истории, — поддакнул Альк. Вор насторожился, не сомневаясь в подвохе, и не ошибся. — Значит, ему теперь за все и отвечать!
— Что, так и не получилось из вашего ученичка совершенного непобедимого путника? — в свою очередь съязвил Жар, только сейчас заметив крыса. — Разделились?
Путник сокрушенно развел руками:
— С другой стороны, могло быть намного хуже. Теперь, по крайней мере, мы знаем, как можно обратить обряд… Хотя повторить ваш опыт вряд ли удастся. Слишком много условий: нестабильная свеча в образе человека, смертельная угроза, самопожертвование, длань Сашия… а может, еще что-то, о чем мы не подозреваем. И, увы, дар при этом утрачивается. — Крысолов сочувственно посмотрел на девушку.
— Ну и отлично! — искренне вырвалось у Рыски. — Все равно он ничего, кроме хлопот и неприятностей, не приносил!
— Тебе — да. А людям… — Путник обвел рукой полузатопленную долину. По ее виду сложно было поверить, что люди в восторге. Слишком высокой ценой далось им примирение. Но иначе она была бы вообще непомерной.
Рыске внезапно подумалось, что саврянину, напротив, не до веселья.
— Альк… — виновато начала она.
— Все в порядке.
— Да нет, я же знаю, как важен был для тебя путничий дар…
— Он и сейчас для меня важен, — согласился белокосый. — Лучше б я умер, чем его потерял.
— Не надо! — испугалась Рыска. Только-только нашла друга, и снова его лишиться, да еще из-за такой глупости!
— И не собираюсь, — фыркнул тот. — Зачем? Я же по-прежнему видун.
— Что?!
— Ну да, — нахально подтвердил саврянин. — С чего мне лишаться дара? Я-то им никого не убивал. Это только ты напортачила.
— Ах ты! — Рыска примерилась по привычке ткнуть его кулаком в грудь, но окровавленная повязка мигом охладила ее пыл. Пятна расползлись, рядом проступило еще несколько мелких.
223 
