Особенно,... 
156 
– Нет! – отрезал Полански.
Он постепенно приходил в себя от шока, случившегося при упоминании его псевдонима. Наверное, Полански решился на такой ответ все же не по здравом размышлении, а из отчаяния. И скорее всего, от незнания диверсантских реалий работы "на холоде". Он был обычным нелегалом, подготовленным для работы в среде цивилизованных европейцев, не позволяющих применение специальных методов обработки на допросах. К тому же, будучи "кротом", тешил себя надеждой в случае чего или сбежать к своим хозяевам, или сжевать капсулу с цианистым калием. Но сейчас он попал в спецгруппу диверсантов, а с ними противники обращались несколько поиному. А потому и нам приходилось во время операций забывать, что такое человеколюбие и гуманизм, и действовать, повинуясь лишь звериным инстинктам выживания.
Полански-Таф ошибался…
Он раскололся ровно через восемь минут после того, как пошел в ход спецчемоданчик с набором разных мудреных штучек и химпрепаратов. Им занялся Хуго, и я ловил себя на мысли, что не перестаю удивляться его невероятному превращению из вечно пьяного безвольного кастрата в жестокого и беспощадного особиста, холодного как лед и совершенно лишенного каких бы то ни было эмоций. Это был страшный человек, и я невольно содрогался, вспоминая, что все это время у меня буквально в постели копошился скорпион-монстр в человеческом обличье. Я и сам не был паинькой, но удовольствия от подобных ситуаций не получал. А Хуго просто упивался страданиями, хотя и казался внешне отрешенным; его выдали глаза, в которых временами вспыхивали огоньки садистского безумия.
Когда Полански начал давать показания, я, по просьбе Винграновского, вышел. Все верно – мне не стоит знать того, что не положено обычному диверсанту-ликвидатору.
Меня пригласили час спустя. Я провел его с пользой для своих нервов и желудка – выпил стакан виски и съел бутерброд. На душе было так гнусно, будто там ночевали бродячие коты.
Когда я вошел в комнату, Полански лежал на тахте с закрытыми глазами. Похоже, он отрубился.
– Вытрясли? – спросил я, кивая в его сторону.
– Не все. – Винграновский выглядел уставшим и озабоченным.
– А как насчет обещания отпустить его на все четыре стороны? – Я не удержался, чтобы не бросить камень в огород Винграновского.
– Утопающий хватается за соломинку, – спокойно ответил он.
– Здравый рассудок говорит, что все это чушь, а подсознание тут же начинает испускать сигналы в мозг: "А вдруг, а вдруг…" Психология чистой воды. Такие обещания очень помогают при работе со спецсредствами, когда воля подавлена, а всем остальным руководит подкорка на бессознательном уровне.
Лектор хренов. Общество знания и дознания… В опытных руках человек колется и без всяких там психологических штучек-дрючек.
– Теперь куда его, в унитаз?
– Нет. Он еще поживет. Я его забираю.
– Что, чересчур жирный гусь?
– Да. С ним должны поработать спецы управления.
– Нам нужно сворачиваться?
– Через два часа вилла должна быть пуста.
– Я распоряжусь.
– А тебя не интересует, что он нам рассказал?
– Если касаемо операции "Альянс", то да.
– Кроме Полански, в группе есть еще один "крот".
– Мать твою!.. – взорвался я. – Вы что, издеваетесь надо мной?! И второго вы тоже мне подсунули?
– Майкл, это было бы чересчур, – с укоризной сказал Винграновский. – Для нас информация, полученная от Тафа, тоже неприятная неожиданность. Если не сказать больше.
– Кто он? – спросил я требовательно. – Я займусь им лично, – добавил я с угрозой. – И никто мне не помешает это сделать. – Я с вызовом посмотрел прямо в глаза Винграновскому.
– Все дело в том, захочешь ли ты сам этого…
– Кто?!
– Кей…
– Что-о?!
Мир обрушился на меня и погреб под своими обломками. Я почувствовал, что схожу с ума.
Кей… Кей!
Я ожидал услышать чье угодно имя, только не ее. Только не ее! После того как мы вытащили Кей из передряги, в моей душе вдруг проснулось теплое чувство, где-то похожее на дружбу. Удивительно, но я даже не хотел с нею просто переспать, хотя и мог бы. Она сама этого желала. Однако мне мыслились наши отношения несколько в ином ракурсе. Кей для меня уже не была взбалмошной девчонкой, телкой, которую, потрахав, можно забыть спустя час после постельного режима. Я даже, грешным делом, начал мечтать, примеряя на себя кафтанчик семьянина, где моей половиной была Кей. Ведь не до глубокой же старости мне мотаться по заграницам с пистолетом за пазухой?
156 
