57 
Наверное, я имел совершенно глупый вид, потому что она, увидев меня, на мгновение закрыла глаза – мол, приди в себя, осел, и успокойся. Я виновато склонил голову и допил свой узо. Но Гюрзу из виду не упускал – с ее опытом допустить такое опоздание… нет, здесь что-то не так!
Она шагнула вперед раз, второй, третий… и медленно осела на пол – будто растаяла. Я вскочил на ноги – и тут же опять опустился на стул. Ее глаза прожгли меня, словно два лазерных луча. Я понял, что она приказывала – сидеть! опасность! ты меня не знаешь!
Первым к ней подбежал "главный пират":
– Мадам, что с вами?!
Она молчала. И тут я понял – это ее последние секунды. Гюрза медленно, с усилием подняла голову и взглядом выразительно показала на свою сжатую в кулак левую руку. Возможно, в другой обстановке и не при таком нервном напряге я бы и не понял, что она хотела сказать. Но сейчас я был словно экстрасенс, читающий мысли.
Я очутился возле Гюрзы, когда там было не протолкнуться. Протиснувшись поближе, незаметно разжал ее кулак и забрал смятый клочок бумаги. Когда я выпрямился, Гюрзу подняли на руки. И тут же раздались испуганные крики. Встав на цыпочки, я заглянул через головы в круг, образованный офицерами и туристами, – и только крепче стиснул зубы. На белом платье Гюрзы, под левой лопаткой, ярко алело кровавое пятно. Что это означало, мне объяснять было не нужно…
Я лежал в номере на неразобранной постели и в одежде. В груди бурлила дикая злоба, постепенно превращающаяся в тихую грусть. Прощай, боевой товарищ… Прощай… Ты ушла достойно, с честью. И пусть за твоим гробом не потянется длинный хвост родственников, друзей и знакомых, потому что у тебя никогда не было семьи, своего дома и постоянного места жительства, пусть на твоей могиле не будут лить слезы безутешные дети и вскоре она зарастет травой, пусть о тебе расскажут в прессе только лет через тридцать, а твои никогда не надеванные ордена и медали покроются пылью в спецхране, – можешь не сомневаться, что те, с кем ты сражалась бок о бок на невидимом фронте, соберутся в тесный круг и помянут тебя так, как принято среди людей нашей профессии: скромно, молча и со скупыми слезами – не на щеках, а в сердце, закаменевшими, но чистыми, как самый первосортный белый жемчуг…
Я ушел из кафе вместе с толпой зевак, набившихся в помещение под завязку, когда нас "попросила" оттуда полиция. Я был уверен, что те, кто вычислили Гюрзу, ждут моей адекватной реакции на ситуацию. По идее и по их замыслам, я должен был выскочить на улицу, как ошпаренный котяра, и рвануть когти со скоростью звука. Ну а дальше – по программе… Но эти суки не учли, да и не могли учесть, что им противостоит не зеленка сопливая, а сам Волкодав. Пока подоспевшие врачи и полиция занимались каждый своим делом, я едва сдерживал себя, чтобы не выйти через кухню и подсобные помещения наружу и не начать прямо сейчас маленькую войнуху; а уж определить, выражаясь русско-английским сленгом, введенным в обиход незабвенным Горбачевым, "кто есть ху", я бы смог, что называется, с листа.
Но я сдержался. Чего мне это стоило… моб твою ять! Сдержался… И убрался, для маскировки прихватив задастую телку, которая повисла на мне, как рыба-прилипала на акуле. Что она мне буровила по дороге… охереть! Похоже, ее не трахали лет сто. От ее трандежа на сексуальные темы у меня уши завяли. Я избавился от нее элегантно и просто – зашел в первую попавшуюся высотную гостиницу, вежливо пригласил в лифт и отправил на последний этаж без пересадок. Пока она опомнилась, я был уже далеко.
Кто? Кто-о?! И почему? Ведь операция "Альянс" еще не набрала обороты, а значит, наше пока тихое шевеление просто не могло привлечь внимание тех, кто заинтересован внести существенные коррективы в ее исход. Старые грехи? Возможно. На Гюрзу в свое время точили зубы многие зарубежные спецслужбы – чего-чего, а кровушки она у них попила вдоволь. Но что было, то быльем поросло, и сейчас как бы вышел негласный декрет, молчаливо утвержденный почти всеми разведками цивилизованных стран, – работать чисто, с полным уважением и пониманием неизбежных проблем, всегда возникавших в скрытом для непосвященных закулисье. Поэтому месть противной стороне в основном заключалась в высылке резидентов и их помощников, работающих под прикрытием дипломатических паспортов. Правда, это не афишируемое соглашение не касалось разборок спецслужб со своими сепаратистами и мафиозными структурами, имевшими склонность укрываться на чужих территориях.
57 
