75 
— Ага, — повторил Смолин. — И ты, значит, сделал добровольную выдачу?
— А что мне еще оставалось? Обыск они, козлы, все равно сделали, хорошо хоть, не было ничего такого… Ерунда, в общем, я им бича описал в точности…
— Через час, говоришь? — задумчиво произнес Смолин. — Знаешь, что мне представляется? Что этого твоего бичика как раз взяли, душевно порасспросили, куда вещички девал — ну, а он тебя заложил вмиг. Первый раз, что ли, такое в нашем веселом бизнесе?
— А похоже…
— Тебе-то ничего не предъявили? — прямо-таки с отеческой заботой спросил Смолин.
— Да что они мне предъявят? — вскинулся Врубель. — Меня голыми руками не возьмешь, сам знаешь. Статьи тут нет никакой.
— Это точно, — сказал Смолин. — Но история все равно чертовски неприятная.
— Да уж куда неприятнее…
— Особенно в преддверии столь эпохального события, как учреждение Гильдии антикваров с тобой во главе…
— Вот то-то и оно, — с совершенно убитым видом протянул Врубель. — В самое неподходящее время… Откуда он, тварь, взялся, и откуда вещь взял? Если бы стырили у кого-то из наших, тут же пошел бы обзвон…
— Это точно, — сказал Смолин. — В три минуты друг дружку обзвонили бы…
Помассировав сердце под рубашкой, Врубель еще какое-то время посидел с убитым, да что там, раздавленным видом, потом, очевидно собрав в кулак волю и энергию, воскликнул:
— Ну, теперь-то позволительно и остограммиться… Пойду Вероничку домой отправлю и вмажу малость…
Он шустро выскочил за дверь, вернулся почти сразу же, потирая руки и радостно гримасничая, извлек из антикварного буфета непочатую литровую бутылку водки. На его физиономии уже не присутствовали посторонние мысли и чувства, даже огорчение пропало напрочь — осталось только яростное предвкушение алкогольного ожога в желудке. Бог ты мой, подумал Смолин с отвращением, не в том беда, что это мразь законченная, а в том, что мразь — мелкая, с неоправданными амбициями вдобавок и чуть ли не манией величия…
— Посмотри там, — сказал он Глыбе. Тот выскользнул за дверь, быстренько вернулся и прилежно доложил:
— Мочалка и в самом деле слиняла. Дверь изнутри заперта.
— Тики-так, — сказал Смолин, нехорошо ухмыляясь.
— Будете? — нетерпеливо спросил Врубель, ожесточенно и неуклюже свинчивая жестяную пробку.
— Я за рулем, — сказал Смолин. — А у него печень…
— Как хотите. Я-то сейчас тяпну от таких переживаний…
Он набуровил себе полный граненый лафитничек, стоявший тут же, выплеснул водку в рот, сморщился, перекосился лицом, закусывать, конечно же, не стал, да и нечем было. Чуть посидел с закрытыми глазами, понемногу расплываясь в блаженной улыбке, открыл глаза, прошептал:
— Хорошо пошла, зараза… Ну, первая колом, вторая соколом, третья — ясной пташечкой…
Схватил бутылку. Смолин мигнул Глыбе, и тот без малейшего усилия стиснул запястье самозванного главы шантарских антикваров, так, что тот охнул и бутылку выпустил моментально. Смолин ее перехватил, оглядевшись, поставил себе за спину, на пол, в дальний уголок.
Врубель недоуменно вытаращился:
— Мужики, вы что?
— Водка — яд, — наставительно сказал Глыба, разжимая пальцы.
— Водка подождет, — поддержал Смолин. — Разговор нужен на трезвую голову… Ладно, что нам между своими играть в психологические подходы? Имеет место самая натуральная, вульгарная и незатейливая разборка. К тебе большие претензии, Врубель…
— За что?
— Ну, ты нахал… — поморщился Смолин. — За твое гениальное и грандиозное изобретение: гильдию антикваров.
Врубель уже забеспокоился всерьез — как случается с любым слабаком, у которого совесть нечиста, стоит припереть его к стене.
— Вася, — сказал он, натужно улыбаясь. — Ты же сам считаешь, что идея хорошая, сам собирался что-то подобное учредить… Ну какая разница, если не ты будешь, а…
— Захлопнись, — сказал Смолин так, что Врубель заткнулся моментально. — И целку мне тут не строй. Речь идет не о самой гильдии, каковая, в принципе, вещь неплохая. Речь о тех методах, которые вы, сучня, в ход пустили. Молчать, сука! Ты прекрасно знал, что добром такую пьянь и врань никто в председатели не изберет. Вот и решил устроить небольшую прессовочку, чтобы народ малость испугался, проникся и кинулся тебе под крылышко. Летягина этого сраного напустил на благородное сообщество… Ну, конечно, не ты один, твой номер тут третий, с твоими-то мозгами пропитыми… Анжеров с Кокой вертели придумки, а ты был вместо вывески — если тебе пару дней пить не дать, расчесать и вымыть, вполне сойдешь за респектабельного главу… И все бы еще ничего. Интриги были, есть и будут. Вот только со штаб-квартирой вы перегнули. Я сам не ангелок, но крови в моих делах отроду не было и не будет. А вы убили Шевалье, сволочи. Единственного, наверно, человека, которого я мог назвать своим старым другом. Вот за это у меня вы попляшете…
75 
