71 
— Нет, — отвечала она. — Но если бы и так, я все равно не выношу этой их ресторанной еды.
— Что ж… — Марк принял у бармена чашки и придвинул одну из них Лине.
— Все это выросло из одного увлечения. Я, видите ли, собиратель, иначе говоря — коллекционер. В этой сфере у меня есть некоторые знания и опыт, что довольно дорого стоит. В общих чертах, это приносит неплохой доход, позволяя, кроме того, приобретать необходимые мне вещи.
— Что же вы коллекционируете, Марк? — Лина жестко усмехнулась. — Мне всегда казалось, что это занятие как-то не подходит взрослому мужчине. Ведь это, согласитесь, не профессия?
— Не соглашусь. Профессия — это частность, а я говорю об образе жизни.
Он таков — и этим все сказано. Я не случайно заговорил об этом, Лина. В конце концов, мог бы и соврать что-нибудь, как соврал Марии Владимировне… Между прочим, вам известно, что ваша мама — потрясающая женщина?
Лина захохотала так, что армяне в углу умолкли и все разом повернулись в их сторону. Успокоившись, но все еще слегка задыхаясь и блестя посвежевшими глазами, девушка сказала:
— Вы с ней чем-то похожи, Марк. Но Манечка до сих пор так и не поняла, в каком мире мы живем. Никогда и ни с кем я так отчаянно не ссорилась, как с ней, но доказать ей ничего невозможно. Она человек идеи, каких теперь нет. Те, что есть, — в сумасшедшем доме.
Марк с улыбкой смотрел, как мучительно сложно живет лицо Лины, когда она говорит о матери. Отодвинув чашку, он проговорил:
— Выходит, что и мне там заготовлено местечко. Недурная перспектива.
Хотя многие приличные люди этим кончили, в том числе и собиратели живописи.
— Значит, живопись… — Лина коротко взглянула в черную щель между тяжелыми шторами. — Я ничего в этом не понимаю. Но допустим. Я мало интересовалась такими вещами. С тех пор как погиб отец, моя жизнь стала какой-то… однонаправленной, если можно так выразиться. Нам с Манечкой пришлось-таки попрыгать, чтобы не опуститься ниже той черты, которую она определяет словечком «позор». Оно у нее на все случаи наготове. Здесь как раз и возникает вопрос — что же вам все-таки понадобилось от меня, уважаемый Марк Борисович? На ухаживание все это не слишком похоже, во всех остальных отношениях я не могу представлять для вас интереса. Мы обитаем в очень далеких друг от друга слоях жизни, и в принципе нам и говорить-то не о чем. На худой конец, вы могли бы сказать мне комплимент, но ведь и этого нету. Как вы это объясните?
— Разве исключено, что я могу испытывать к вам обычную дружескую симпатию, Лина?
— Нет, только не это! — Девушка протестующе отстранилась от стола, отбросив с лица прядь тускло блеснувших волос. — Слава Богу, вы не додумались сказать — сочувствие. Ни в чем таком я не нуждаюсь, уверяю вас. И никогда не нуждалась! — Голос Лины взлетел вверх.
— Я не сомневался в этом, — невозмутимо проговорил Марк. — Вы заметили, какой здесь кофе? Всего в двух местах в Москве так умеют. Густой, как сметана… И насчет слоев вы не правы, Лина. Жизнь состоит из шелухи и отходов, но где-то в глубине, под поверхностью, все очень хитро связано. Нет ни верха, ни низа, и все одинаково важно. Вот сегодня я все время получаю от вас ответы раньше, чем успеваю задать вопрос, — что это значит, по-вашему?
— Ничего, — резко отвечала Лина, поднимаясь. — Мне пора. К сожалению, сегодня я не в состоянии заплатить за себя. Окажите мне эту любезность, Марк, и надеюсь, в первый и последний раз.
— Более чем охотно. — Марк еще мгновение полюбовался ее яростью и продолжил:
— Есть только одно возражение. Я не люблю, когда мне говорят: у тебя золотые запонки, и поэтому ты, братец, свинья. Это не так хотя бы потому, что свиньи не носят запонок. Если вы уделите мне еще пару минут, я доставлю вас домой еще до полуночи.
— Не требуется! — отрезала Лина. — В конце концов это превратится в дурную традицию. Я способна передвигаться самостоятельно.
— Хорошо, — произнес Марк усмехаясь. — Тогда послушайте, что я вам скажу. Сядьте, Лина. К этому вопросу вы, пожалуй, не готовы. Я хочу знать определенно только одну вещь. Если бы я предложил вам выйти за меня замуж, вы бы ответили — нет?
Девушка в упор взглянула на Марка.
— Так, — проговорила она. — Чего-то в этом роде я и ожидала с самого начала. То-то Манечка сказала, что ваши розы смахивают на букет невесты… — Опустив ладонь на пустую чашку, Лина с силой надавила на нее и повернула, словно пытаясь ввинтить в поверхность стола. На ее скулах выступили пятна. — Я совершенно убеждена, Марк, ничего подобного у нас с вами не получится. Ни при каких обстоятельствах. Я это поняла сразу, как только вас увидела.
71 
