Особенно,... 
56 
– Ты угадал, – упавшим голосом молвил Дейзик.
– И кого завалили?
– С чего ты взял, что кого-то завалили?
– Так ведь с такого расстояния промахнуться сложно. Как я понимаю, дом выходит окнами на Сретенку. То есть, до проезжающих машин метров двадцать, не более. Можно стрелять, почти не целясь.
– Они не промахнулись. Но попали в бронированный "мерс", который всего лишь перевернулся.
– Вот я и говорю, что работали дилетанты, – сказал я с невольной брезгливостью.
Терпеть не могу людей, берущихся за дело, в котором они ничего не смыслят.
– Наверное, – с сомнением ответил Дейз.
– И на кого сеть расставили?
– На Мину, – почему-то трагическим шепотом сказал Дейзик.
– Ни фига…
Мои мозги тут же заработали на полных оборотах. Мина! Неужели в связи со смертью Заварзина начались мафиозные разборки?
Если это так, то именно Чухлаева сватают на роль заказчика убийства. Ошибка или кому-то выгодно так считать? Ведь Мина далеко не подарок, у него зубов как у доисторической акулы, до хрена и больше…
– Так он остался в живых? – спросил я пригорюнившегося Дейзика.
– Ну… Мина ехал в другой машине, позади.
– Хитер, курилка…
– Да, его голыми руками не возьмешь.
– Ладно, с Миной понятно. А как ты очутился в ментовке?
– Молча. Потому что дурак. Мне бы смайнать под шумок задами, а я ждал, пока стрельба затихнет. И дождался… Через какое-то время район оцепили, да так, что мышь незамеченной не могла проскочить. Ну, и прихватили меня…
– Ты что же, все это время торчал в доме!?
– Угу. А где же еще? Дрожал, как осиновый лист. Простить себе не могу…
– Не переживай, – начал я утешать приятеля. – С каждым может такое случиться. Между прочим, подорвись ты раньше, во время стрельбы, запросто мог бы пулю схлопотать. Не прямым попаданием, так рикошетом. Уж поверь мне, я знаю. Так что ты поступил правильно.
– Честно? – Дейзик немного расслабился.
– Куда уж честнее. Будь ты киллером, тогда другое дело. Тогда ты просто обязан был уйти немедленно. Что, собственно говоря, и сделали те двое. Но про то будет. Ты лучше расскажи, как ты попался и что было на допросе.
– Попался я элементарно. Я почему-то решил, что лучше уходить оттуда не переулками, а по центральной улице. Будто прогуливаюсь. Но менты подметали всех подряд. Правда, тех, кого выловили в разных укромных уголках, до сих пор держат. А меня отпустили, проверив по своей базе данных.
– Тебя допрашивали?
– А как же. Следак. Хитрый такой. В годах. С подходцем работает. Мне кажется, что он взял меня на заметку. Наверное, я немного мандражировал, и он это заметил.
– Конечно, взял на заметку. И не только тебя. У него такая работа – подозревать всех подряд. А что касается мандража… Я не думаю, что все, кого прихватили вместе с тобой, пребывали в блаженном и умиротворенном настроении.
– Эт точно… С одним пацаном истерика приключилась. Даже пена изо рта пошла.
– Вот видишь… На ментов хорошо смотреть и умиляться их подвигами, когда они бегают по телеэкрану. А в жизни с ними лучше не встречаться. О чем тебя спрашивал следователь?
– Где находился во время инцидента, что видел… Ничего особенного.
– И что ты ему отвечал?
– Не был, не знаю, не видел и даже не слышал. Я человек задумчивый…
– Плохо. Очень плохо…
– Почему!? – всполошился Дейзик.
– Он спросил тебя, откуда ты шел?
– Да.
– И что ты ответил?
– Правду. Был у друзей, они могут подтвердить. Это называется алиби. Не так ли?
– Твое алиби шито белыми нитками.
– Иво, не пугай меня…
– Я не пугаю, а констатирую факт. Говоришь, следователь в годах? Значит, человек он опытный, бывалый. А потому обязательно проверит каждое твое слово.
– Ну и пусть проверяет.
– Лучше бы он этого не делал. Однако, думаю, что вряд ли. Следователь не только проверит, шел ли ты на самом деле от друзей, но и спросит их, КОГДА ушел, в котором часу. А потом снова вызовет тебя на ковер и задаст вопрос: "А где же ты, мил дружочек, болтался все это время?" Как будешь отвечать?
– Скажу, что шел медленно…
– И умилялся "красотами" Сретенки, – подхватил я с иронией. – В течение часа. Кто тебе поверит? Будь на твоем месте черепаха, и то она прошла бы Сретенку быстрее, чем ты.
– Господи! Что же делать!?
– Ничего. Стоять на своем. Крепко стоять, непоколебимо. Шел, любовался милой сердцу Сретенкой. Ну нравится она тебе – и все тут. Воспоминания всякие… о молодых годах.
56 
