123 
– Ну, гляди веселей, – сказал он, заранее зная, что все безнадежно.
– Веселей, как же... – отозвалась она глухо. – Поесть ничего нету?
– Откуда? – пожал плечами Мазур. – Вся жратва по домам сидит и носа не высовывает... Придется потерпеть.
– Придется, – произнесла она вовсе уж бесцветным голосом и отстранилась, норовя улечься, накрыться с головой телогрейкой.
Мазур решительно протянул руку, отшвырнул телогрейку подальше. Он сегодня еще не топил, в балке стояла холодрыга, но Ольга, сидя в одних штопаных синтетических шароварах, словно и не чувствовала знобкой прохлады.
– Закуришь? – спросил он. – Одна папироска нашлась, в бараке из-под нар вытащил...
Ольга вяло мотнула головой.
– Кончай, – сказал он энергично. – Собираться пора.
– Куда?
– Ну, ты даешь, амазонка. В путь-дорогу, конечно. Грубо прикидывая, сейчас часов семь утра. До темноты мы изрядно отмахаем. Извозимся, конечно, как черти, да что поделать...
– По этой грязюке? – она показала за окно.
– По ней.
– Давай переждем...
– Нет уж, – решительно сказал Мазур. – Сейчас уже наверняка сентябрь, в это время такой ливень может зарядить надолго. На неделю. Если не на две. А жрать нечего. Друг друга разве что. Как только ослабеем, тут нам и звиздец.
– А по-моему, нам и так – звиздец.
– Не ерунди, – сказал Мазур. – Мы где-то недалеко от обитаемых мест. Есть поблизости деревни, и крупные. Может, по другую сторону сопки. Все газеты, какие я тут нашел, – шантарские. Они не стали бы волочь из Шантарска ни трактора, ни дизеля – гораздо дешевле выйдет, если раздобыть на месте. Предположим, дизель могли и забросить на грузовике, но вот гусеничный трактор – агрегат малого радиуса действия. Его где-то поблизости нанимали. Отсюда только одна дорога и ведет, по ней тронемся. Глядишь, к вечеру, а то и пораньше, наткнемся на деревню...
– А если не наткнемся?
– В тайге переночуем. Шкуры есть, фуфайка есть... Небось не замерзнем. Говорю тебе, такой ливень может и на две недели зарядить...
– Сдохнем же в тайге в такую погоду.
– Да ладно тебе, – сказал Мазур. – До сих пор не сдохли, а тут вдруг... Перебедуем.
– Никуда я не пойду, – сказала она без всякого выражения. – Посидим, пока дождь не кончится.
– А живот еще не подвело? Потом только хуже будет...
– Все равно.
Мазур, сам за эти дождливые дни малость подрастрепавший нервы, поймал себя на желании залепить ей оглушительную оплеуху. Хорошо еще, легко справился с порывом. Подошел к окошку, оперся на узкий подоконник. Ливень безостановочно молотил по грязи – нет, в лужах не видно пузырей, какие россыпью вздуваются перед концом дождя... Это надолго.
Глядя, как лениво, тяжело вздрагивает под ударами струй рыжеватая грязь, промурлыкал сквозь зубы:
За окном моим вода, намокают провода,
за окном моим – беда, кап-кап...
– Олечка, – сказал он чуть ли не умоляюще. – Возьми себя в руки. Зря мы столько перенесли, что ли? И ведь добрались... Почти. Ну давай сделаем последний рывок... Вставай, малыш.
– Нет, – произнесла она с угрюмой решительностью.
Плюнув на дипломатию, Мазур влез на нары, рассчитанно медленно накрутил на руку косу, приблизил лицо:
– Малыш, я тебя никогда не бил, а вот сейчас придется... И качественно.
– Валяй, – сказала она вяло. – А еще лучше возьми автомат – и в затылок... И сразу все кончится. Только подумать – сразу все и кончится...
Прозвучавшие в ее голосе надрывные нотки беспокоили его еще больше, чем депрессия. Бывает, люди ломаются, как сухая палка, – моментально и бесповоротно. Он не хотел верить, что именно такой момент и наступил, но нужно побыстрее искать выход...
Постояв посреди небольшой комнаты, половину которой занимали нары, он старательно принялся собирать нехитрые пожитки. Окончательно разодрав на тесемки остатки куртки, скатал в тугую трубку барсучьи шкуры, перевязал, примотал к ним чайник, туго схваченный за носик хитрым морским узлом. Потом единственную оставшуюся флягу, полную до крышечки. Обмотал промасленными тряпками автомат – надежно, но так, чтобы при необходимости мог моментально их сорвать. Заткнул дуло обрывком ветоши.
Ольга равнодушно наблюдала за ним.
– Вставай, я твои шмотки за тебя надевать не буду, – сказал Мазур. – Иди, одевайся.
Она даже не ответила, сидела на нарах, прижавшись к стене, обхватив колени похудевшими руками.
– Одному уйти?
– Иди.
123 
