8 
— Sorry, — сказал младший. — Нам по одиннадцати... Может быть, хочешь взглянуть на наши документы?
Бронко Билл появился в сопровождении Георга. Руководитель забастовки выглядел несколько смущенным.
— Билл, — сказал я, — мне надо поговорить с тобой.
Он вышел за мной на улицу, заметно нервничая.
— В чем дело? В чем дело?
Я остановился и спрятал «лейку», которую держал в руке.
— Не работа это, а дерьмо.
— Какого черта! Работа как работа, ясное дело. Контролер — профсоюзный председатель, и он готов сниматься — ну, как он не пускает ребят.
— Поехали домой, — сказал я.
Бронко Билл подошел ко мне вплотную. Янне подъехал и остановился как раз за нами.
— Что с тобой такое, а?
— Тут ничего для газеты нет. Просто неуклюжая попытка сделать рекламу, а наш главный сглупил и попался на удочку. Я еду домой. Хочешь остаться? Есть у тебя деньги на такси?
Теперь он так разозлился, что схватил меня за руку.
— Ах ты, сволочь! Много о себе понимаешь! Слышал, что ты плохо с другими сотрудниками уживаешься, но срывать задание?.. Придется мне об этой истории поговорить с шефом.
— Отпусти руку, — сказал я.
— А то что? — Он дергал меня за рукав.
— А то так тебе врежу, что навек запомнишь.
Он смотрел на меня секунды две. Потом оттолкнул меня и полез в машину. Я обошел ее и уселся рядом с Янне.
Тот улыбнулся:
— Ну, что я говорил! Театр финских любителей!
В тот вечер, совсем уже поздно, у меня был еще один выезд — автоцистерна перевернулась у Руслагстулль.
Мне удалось поговорить с Юлле, только когда был готов третий выпуск, а сам он закончил свой обычный долгий телефонный разговор.
Я стоял перед ним, держа в руке компьютерную дискету, а он разглядывал меня, будто впервые увидел.
— Тебе лучше быть поосторожнее, — сказал он. — Не лезть уж так на рожон.
— Это ты про Бронко Билла Свенссона?
Юлле кивнул.
— Да этого гада вообще нельзя подпускать к журналистике, — сказал я.
Юлле внимательно посмотрел на меня еще раз. Потом вдруг улыбнулся и кивнул. Я помахал дискетой.
— Говорят, ты в этом разбираешься, — сказал я. — Мне эту штуку прислала та девица, что звонила прошлой ночью.
Юлле взял дискету. Внимательно прочел записочку. Потом вставил дискету в компьютер и нажал на несколько клавишей.
— Тут ничего не получится, — сказал он. — Другой формат. Но я узнаю, что там записано. Можно взять домой?
— Ясное дело. Я завтра поздно приду, но Беата знает, где меня найти. Кстати, а та не звонила?
Юлле улыбнулся и замотал головой:
— Ни одного чокнутого этой ночью не было. Иди домой и поспи.
Я повернулся и пошел за своей сумкой.
То был совсем обычный рабочий день в «Утренней газете». Только одно было необычно. Я получил красное письмо от женщины, которую даже не знал.
И еще кое-чего я не знал — того, что этот рабочий день станет одним из самых трагических в моей жизни.
Четверг
Того, кто служит за барыш
И только деньги ценит,
В опасности не сохранишь,
И он в беде изменит.
Но шут твой — преданный простак,
Тебя он не оставит.
Лукавый попадет впросак,
Но глупый не слукавит.
3
Телефон звонил долго и пронзительно.
Я беспомощно падал сквозь головокружительный туман — это был сон. И снова звонки. Рваные фанфарные звуки, сообщавшие о чем-то важном и неотложном.
— Да-да.
Я пошарил на полу и нашел часы, но телефон куда-то запропастился. Двадцать минут первого, поспал я порядочно. Телефон зазвонил снова, где-то подо мной. Я спустил ноги с постели и наконец его обнаружил.
— С вами разговаривает автовопросник. Какого черта вы смеете меня будить, да и кто вы?
— Ты знаешь человека по имени Юлиус Боммер?
Тот самый молодой, ясный, энергичный голос. Похоже, она была разозлена.
— Ах, это ты, дружочек, — сказал я. — Ты еще с собой не покончила?
— Идиот ты паршивый, — выплевывала она слова. — Припутал какого-то Юлиуса Боммера. Его жизнь в опасности. Свяжись с ним. Немедленно.
В ухе щелкнуло. Положила трубку.
Несколько секунд я сидел с телефонной трубкой в руке. Она знала, что выяснить ее номер невозможно. Я колотил по рычагу, пока не зазвучал сигнал «свободно», и позвонил в отдел иллюстраций. Никто не отвечал. Беата ушла на ланч. Я подождал, пока не вмешался коммутатор.
8 
