Последние отзывы

  40  

Конечно, не родился еще на свет тот, кто мог бы всецело познать женскую сущность (хвастуны не в счет), но все же Сабинин кое-что повидал в этой жизни, в том числе и женщин. И кое-какие выводы сделать мог.

Мужчина определенного возраста и жизненного опыта неплохо защищен от пресловутых роковых женщин – той их разновидности, что ни на миг не дает забыть, какая она роковая. Тех, на чьем прекрасном личике огромаднейшими буквами изображено: «Я и есть р-роковая красотка, не сомневайтесь! Вы совершенно правы, в данный конкретный момент я тем и занимаюсь, что вас пленяю, беззастенчиво и открыто!»

Конечно, и таким многие поддаются – но далеко не все, господа, далеко не все…

Есть другая разновидность, гораздо опаснее. И Наденька как раз из них…

Она не играет, не кокетничает в стиле femme fatale, она мила, проста и естественна, как река или радуга… но в этом и кроется игра. Игра, завораживающая этой насмешливой естественностью, словно бы даже холодностью. В какой-то внешне неуловимый миг ты вдруг осознаешь, что, оказывается, сходишь с ума по этой красавице, обходящейся с тобой чуть ли не как с братом, начинаешь ее желать, страдать, томиться… и не понимаешь уже, что оказался на крючке, заглотнул его так глубоко, что при малейшем движении стальное острие вспорет живое мясо… И все, ты погиб. Наверное, именно так в свое время и обстояло с Кудеяром, а ведь не мальчишка-гимназист, эксы ставил, немало загубленных душ на счету, но вот поди ж ты, он о ней до сих пор спокойно говорить не может, что-то промелькивает в глазах, та самая неизбывная тоска. Самому бы не пропасть… Бог ты мой, до чего она все же очаровательна!

Остается изо всех сил цепляться за рассудочный, холодно поставленный вопрос: ну а зачем ей, собственно, товарищ Николай? Доподлинно известно, конечно, что дела у господ эсеров обстоят не лучшим образом, и все же, все же?

Расплатившись с извозчиком, он спрыгнул на тротуар и, вертя вульгарной тросточкой – а куда же ее прикажете девать, не выбрасывать же было в мусорную урну на глазах прохожих? – направился к столикам под бело-желтой маркизой, заведению оборотистого пана Ксаверия. Ром там и в самом деле был неплох, да вдобавок Кудеяр, ручаться можно, ждет отчета о встрече…

Из дюжины столиков оказались занятыми всего четыре – ага, вот и Кудеяр за крайним, не заметил пока, вот и Петрусь с малороссом Федором кофе с ромом пробавляются, куда наверняка напузырили больше рома, чем кофе, – эти молодцы, подобно своим вождям, в аскеты не спешат записываться. Вот и Катенька шествует с неизменным тяжелым ридикюльчиком… а ведь придется и с ней как-то решать, поскольку… Боже!

Он слишком поздно понял, что матово отблескивающий предмет в руке девушки – английский револьвер «Бульдог» убойного калибра.

Время, казалось, остановилось, а они все оказались в нем замурованными, словно насекомые в допотопном янтаре.

Катенькина рука с револьвером поднималась невыносимо медленно, наводя дуло «Бульдога» прямо в грудь бородатому пожилому господину за столиком, а тот, обездвиженный тем же невыносимо замедлившимся временем, ужасно медленно разевал рот, глаза его явственно круглели, вылезая из орбит, и послышался то ли стон, то ли оханье, а потом все звуки заглушили хлесткие и частые хлопки «Бульдога»…

Потом время опять рванулось дикой пришпоренной лошадью, и бородатый, по виду типичнейший австрийский бюргер, рантье, неуловимо кого-то Сабинину напоминавший, прижал обе руки к груди, где по белоснежной манишке расплывались жуткие темные пятна, стал валиться влево, выпадая из легкого плетеного креслица, истерически завизжала и тут же смолкла сидевшая с ним дама, еще кто-то вскрикнул, заметался. Но страшнее всего было Катенькино лицо, спокойное, торжествующее, можно даже выразиться, веселое…

Сабинин прыгнул, не раздумывая, выпустив дурацкую трость, отчаянно задребезжавшую на брусчатке, поймал тонехонькое Катенькино запястье, стал выкручивать из пальцев воняющий тухлой пороховой гарью револьвер. Совсем рядом увидел белое лицо Кудеяра – тот не помогал и не мешал, просто стоял соляным столбом…

Девичьи пальчики неожиданно легко разжались, и тяжелый «Бульдог» остался у него в руке. Сабинин так и держал его – за барабан, стволом к себе, совершенно не представляя, что же делать дальше. А девушка, стоя совершенно спокойно, вдруг закричала ему прямо в лицо:

– Ну что вы мешаетесь? Посмотрите на сатрапа! Неужели не нравится? Это же Дурново собственной персоной! Получил свое, сатрап, получил, получил!

  40